был выдающийся поэт-символист, драматург и философ Вячеслав Иванов (1866–1949). В эссе 1910 года, озаглавленном «О русской идее», он писал:
Агриппа Неттесгеймский [немецкий эрудит и оккультист XVI века] учил, что 1900 год станет одной из величайших вех в истории, началом нового периода универсальности. Вряд ли кто-нибудь в нашем нынешнем обществе знал о расчетах этих древних магов; но нет никаких сомнений в том, что именно на пороге новой астральной эры чувствительные души стали осознавать новые толчки и вибрации в окружающем нас межпсихическом поле. <…> Идеи распространяются сами по себе, преломляясь сквозь призму апокалиптической эсхатологии. <…> Мистики Востока и Запада сходятся во мнении, что в данный момент России был передан своего рода факел. Удержат ли его наши люди или бросят? Это вопрос, от которого будет зависеть судьба мира[4].
Иванов бежал из Советской России в 1924 году. Будь он жив сегодня, он, вероятно, сказал бы, что в коммунистические годы этот факел был потушен, но сейчас снова горит и светит.
Панорама духовных исканий в сегодняшней России необычайно широка. В православие обращаются или возвращаются миллионы людей, и строятся тысячи новых церквей. При этом посткоммунистический период отмечен серьезными разногласиями внутри православной общины. Один из расколов произошел в 2016 году, когда от главной церкви откололась группа верующих, которые осудили встречу Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с Папой Римским на Кубе и объявили еретической последовавшую за ней совместную декларацию. Члены отколовшегося движения называют себя непоминающими, потому что отказываются упоминать имя Кирилла во время своих служб. Еще более серьезный раскол произошел в 2018 году, когда Вселенский патриархат Константинополя (так православные до сих пор называют Стамбул) признал сообщество православных церквей на Украине независимым от Москвы, в результате чего Московский патриархат разорвал связи с Константинополем.
Существуют и альтернативные формы духовности. Многие люди обращаются к таким доктринам, как теософия, антропософия или учение Николая и Елены Рерихов. Другие группы возвращаются к почитанию богов дохристианской Руси или к шаманизму – зачастую в той его разновидности, которой интересуется городская интеллигенция. Возобновляют свои практики и коренные языческие общины, в том числе марийцы и различные шаманские народы Сибири. В России шаманские и языческие традиции издавна существовали бок о бок с православием – если не всегда мирно, то, по крайней мере, в условиях модуса вивенди, который русские называют двоеверием. На мой взгляд, такая форма взаимодействия открывает путь к позитивному будущему как в России, так и за ее пределами.
Я уже упоминал о том, как мифологические сюжеты управляют историей; возможно, в России это проявляется особенно ярко. Для обозначения такого повторяющегося сюжета есть полезный термин «мем», введенный британским биологом Ричардом Докинзом в книге «Эгоистичный
Иванов [Ivanov], «О русской идее» [ «On the Russian Idea»], 321–7. My translation.
