хотя вряд ли что понимала.
В городе Хаука детей было мало. Почти все – найденыши или беглецы, как и он сам. Не по годам мрачные, серьезные, молчаливые, они с ранних лет привыкли к тяжелой работе и редко были такими вот живыми, открытыми. Хаук знал по себе, что жизнь слишком быстро отучает доверять, ломает все «детское», и оно прячется глубоко-глубоко. На самое дно души.
Потому Лисичка казалась каким-то чудом. Хрупким, зато настоящим. И Хаук совсем не знал, как себя вести и что делать. Во что играть. Зато ему было тепло и радостно смотреть со стороны. Особенно на Джея, который сам не знал, куда деться от палящего солнца счастливой души.
Но от сбивчивого, еле связного рассказа Хаука Лисичка уснула чуть ли не сразу. Пришлось понизить голос и заканчивать уже совсем неуверенно, едва слышно:
– …так что ядрышки мух не источникжизни, а просто оружие. Они создают их сами из чего-то типа слюны и мешка, растущего на пузе, потом набирают пустынку из внешней среды. У этого мешка есть жало, и… э-э… энергия таких ядрышек – аналог яда. Она расшатывает ядра более крупных существ и они того, либо обездвиживаются, либо дохнут. И их жрут. У человека нет ядер, потому такая мошкара не опасна для жизни. Но если её много, может заразить пустынкой. А еще есть резонанс, который ломает технику и делает бесполезным щит. Так что если на пути рой, его надо обойти или уничтожить.
Подавив в себе желание закончить рассказ чем-то вроде «вот-как-то-так», Хаук развел руками, мол, закончил. И смотрел на Джея теперь ожидающе, борясь с невольным смущением. Джей был удивлен. И это удивление даже льстило. Теперь, когда необходимость подбирать слова и выстраивать из них четкий ответ отпала, Хаук был собой даже горд. Он нисколько не скрывал радости – пожалуй, это первый раз, когда получилось говорить так долго, без поправок и комментариев.
– Да, в целом верно, – легко признал Джей. – Не думал, что ты так легко справишься, молодец.
– Э… – Хаук замялся. Неожиданная и незаслуженная похвала совершенно не грела, и напыщенный шарик гордости быстренько сдулся в изначальную точку. – Это Дэрри все рассказал. Я просто, ну, понял. Он тоже с картинками объяснял.
Бумажка с многострадальными крылатыми кружочками перекочевала к Джею, но тот взглянул на нее разве что мельком:
– Вот как. А меня дождаться никак?
– Ну… Случайно вышло.
На пару мгновений повисло молчание, нарушаемое только мерным стуком – карандаш снова был у Джея и отбивал по столу неровный ритм.
– Ладно, раз ты это понял, давай заканчивать с мошкарой. Время лишним не бывает. Справишься с задачками?
– Постараюсь, – честно ответил Хаук, но непонятно откуда взявшееся давление все не спадало. К счастью, в комнату заглянула Лиза с тарелками, полными горячим и вкусным. Желудок тут же заворчал, напоминая, как нехорошо Хаук с ним обошелся, когда отказался от ужина. Обстановка сама собой разрядилась, и дело, наконец-то, пошло на лад.
***
Новое утро началось
