война, тут уж за любого пойдешь…
– Не прибедняйся, – шутливо хлопнула его по плечу мать, – ты у меня настоящий орел. Мы тебе самую лучшую невесту выберем. А Ульянка-то как на тебя смотрела. Только попробуй сказать, что не заметил…
– Не заметил, – устало улыбнулся Андрейка, – а давай-ка лучше спать. Сейчас сон как-то предпочтительнее невест.
Жизнь снова стала входить в свое русло. Андрейка все дни напролет проводил на стройке клуба и его благоустройстве. А вечерами приводил в порядок свою усадьбу – ремонтировал сарайки, чинил забор…
И еще стала замечать Василина, что все чаще он заглядывает во двор к Любаве – то одно ей поможет, то другое. Вдова вроде и не напрашивается – в войну женщины всему научились. Но только она возьмет в руки топор, он тут как тут – подойдет, отберет у нее и сам доделает.
– Ничего-ничего, – успокаивала себя Василина, – он просто очень заботливый, это еще ничего не значит.
Вечерами девчата заглядывали к ним во двор целой компанией, идут нарядные, песни поют, кличут его:
– Пойдем, Андрейка, с нами, бери свою гармошку!
– Ой, спасибо, девчата, да работа еще не вся переделана…
И проходят они, погрустневшие, мимо. А у матери только сердце тоскливо защемит.
Незаметно приблизилась осень, открыли новый клуб. Андрейка пропадал там допоздна. Однажды мать напекла ему свежих пирожков, ждала-ждала и, не дождавшись, понесла ему в клуб. Заходит и чуть в обморок не упала – а у него Любава сидит. И так мило воркуют голубки, что даже не заметили ее прихода.
– Так вот, значит, сынок, чем занимаешься здесь допоздна, – подала она голос с порога.
Они вздрогнули. Любава быстро вскочила и, прошептав сконфуженно: "Здрасте", протиснулась между Василиной и дверью. И убежала.
Мать молча смотрела на сына, ожидая, что он будет оправдываться. А он не стал. Спокойно, по-мужски, взглянул на мать и сказал:
– Я люблю ее, давно, с той самой минуты, как она вышла замуж за Семена и стала жить с нами по соседству.
– Так тебе же всего лет десять было, – изумленно взглянула на него мать.
– Ну и что? Вот с тех самых пор и люблю, – упрямо повторил Андрейка, – я жениться на ней хочу.
Василина почувствовала, как оборвалось ее сердце и медленно куда-то покатилось, ноги ее подкосились, и если бы не подоспевший Андрейка, она бы рухнула на пол.
– Я не позволю тебе, – слабо прошептала она, пытаясь выпрямиться на дрожащих ногах, – не позволю тебе ломать свою жизнь… Кругом голод, нищета, а ты троих детей-голодранцев себе на шею хочешь посадить? Не позволю, – срывающимся от слез голосом пригрозила она ему.
– Мам, это бесповоротно, – тихо, но твердо сказал Андрейка, – иди домой, я скоро…
Три дня Василина не находила себе места, любая работа валилась из рук. А потом она не выдержала и отправилась к Любаве. Та как раз пришла с работы и бегала у себя в ограде, управляясь с хозяйством.
– Люба,
