вконец испортилась.
К реальности меня вернул тихий скрип стула с мягкой зеленой спинкой. Эдуард отодвинул его и жестом пригласил меня сесть.
− Спасибо, − тихо протянула я, а когда он, наконец, приземлился с противоположной стороны стола, добавила: − Так, о чем ты хотел поговорить со мной?
Повисла неловкая пауза. Пытаясь совладать с мыслями, мой бывший нервно теребил лямку на сумке для переноски ноутбука, которую он положил слева от себя.
− Так сразу и не начнешь… − неуверенно протянул он, положив руки прямо перед собой.
Я смерила Эдуарда пристальным взглядом и сложила руки на груди. В помещении становилось душно. Под воротником свитера неприятно заныло.
− Эдуард, послушай, если ты всего лишь…
Я не успела закончить. Он посмотрел мне в глаза и снова принялся извиняться:
− Во-первых, повторюсь… мне безумно, просто невероятно жаль, что все так произошло, Амелия! Прости меня, пожалуйста… Прости за все то зло, что я тебе причинил, прости, что столько раз вел себя как самый настоящий придурок!!!
− Эдуард, я уже сказала… − с недовольством в голосе протянула я, − Что было, то прошло! Мне не хотелось бы снова говорить о произошедшем. То, что ты пытался сделать… просто отвратительно! Я никогда не думала, что ты вообще способен на что-то подобное.
В глазах моего бывшего промелькнула боль, а его руки нервно дрогнули.
− Сам не знаю, что на меня тогда нашло. Наверное, мне была ненавистна даже мысль, что ты так быстро смогла полюбить кого-то другого, что он прикасается к тебе, что…
− По-моему, ты себе замену нашел гораздо быстрее, чем я! − подметила я, изогнув бровь. − Мари ворвалась в твою жизнь… довольно стремительно.
С губ Эдуарда сорвался вздох:
− Амелия, тебе ведь не хуже меня известно, что я никогда ее не любил. Ты прекрасно знала, что идея нашей с ней свадьбы принадлежала исключительно моей матери.
Внутри живота мигом затянулся болезненный узел. Грудь словно кинжалом пронзили. Я знала, что мы с Анджеем были предначертаны друг другу самой судьбой, и ни одна сила на земле (даже самая большая) ни за что на свете не сможет нас разлучить, но воспоминания о том болезненном периоде моей жизни, пережитом вскоре после расставания с Эдуардом, мигом дали о себе знать. Ведь тогда ИМЕННО он был моей первой и единственной любовью.
− Эдуард, прошу тебя, не надо.
− Отец был против всего этого, − пропустив мое замечание мимо ушей, продолжил бывший. − Он не раз говорил матери о том, что она рушит мою жизнь из-за собственной жажды к наживе… Что она рушит и твою жизнь тоже!
Я почувствовала, как горло сжалось. Кажется, я вот-вот была готова разреветься. Только этого не хватало…
− Ты даже не представляешь, что было со мной, когда я узнал о случившемся! Я себя возненавидел, решил, что мне остается сделать то же самое…
За толстыми дверьми послышались тихие отголоски голосов. Кажется, студенты начиналирасходиться
