А теперь… Что с нами будет? Я не могу смотреть на всё это, не могу жить в таких условиях!
«Конечно, ведь Геба принадлежит к младшему поколению богов, – размышляла Оля, успокаивающе гладя подругу по плечу, – она родилась тогда, когда все трудности, выпавшие олимпийцам на пути к власти, были уже позади. Любимая дочь Зевса и Геры, царя и царицы богов и людей, не видевшая ужасов Титаномахии и Гигантомахии, не державшая в руках ничего тяжелее кувшина с нектаром. Понятно, что она так подавлена. Но старшие боги, наверное, знают, что делать?»
– Геба, а что Зевс? Гера, Афина? Что они говорят?
– Ничего не говорят. Отец мрачен и, кажется, даже растерян. Мать в панике и от этого срывается на всех, стала совершенно невыносимой. Афина молчит, слова не вытянешь.
– А Гермес? Он никогда не унывает, он что-нибудь придумает!
– Не в этом случае, – покачала головой богиня. – Впрочем, можешь сама с ним… – тут она отвлеклась, потому что подошёл Геракл с сыновьями.
Великий герой Эллады, после смерти ставший богом и мужем Гебы, был красив настоящей мужской красотой. Высокий, широкоплечий, с крупными сильными чертами лица, умным взглядом быстрых карих глаз, чёрными кудрями и низким бархатным голосом, он сразу располагал к себе. На этот раз Геракл явно был не в духе. Сумрачно оглядев подруг, он молча обнял заплаканную Гебу и, сделав над собой усилие, приветливо улыбнулся Оле. Когда-то она помогла ему вылечиться от приступов безумия, отравлявших земную, а потом и божественную жизнь, и благодарный герой тепло относился к смертной подруге жены.
Стоящих поодаль Алексиара и Аникета Ольга видела совсем малышами, практически сразу после рождения, и в очередной раз удивилась прихотливости, с которой ведёт себя время в различных мирах. Сыновья Гебы и Геракла были статными, рослыми, сияющими юностью богами. Они унаследовали могучее телосложение от отца и утончённые черты лица от матери, и даже на расстоянии чувствовалась бурлящая в их жилах необузданная пока сила, присущая лишь молодости. Братья были не разлей вода. Алексиар чуть повыше, с лукавым прищуром и ямочками на щеках, имел более лёгкий и весёлый нрав, чем серьёзный, немного медлительный Аникет, лицо которого часто приобретало задумчивое выражение.
– Мальчики, это Олеада, – встрепенулась богиня юности, – вы её вряд ли помните. Моя подруга из другого мира.
– Из другого мира? – удивился Алексиар. – Разве Олеада – не нимфа?
– Нет, – улыбнувшись, пояснила Оля, – это иллюзия. Гермес, помимо того, что переименовал меня из Ольги в Олеаду, ещё и сделал так, что все видят во мне нимфу из Аркадии. Удобно, правда? Не будешь же каждому здесь объяснять, что смертная, причём смертная явно не из Эллады, делает в компании олимпийских богов.
– Я бы ни за что не догадался, – восхищённо протянул Аникет, внимательно оглядывая девушку, – надо попросить дядю научить нас этому.
– Вам это вряд ли пригодится, – мрачно проговорил Геракл, – лучше займитесь кулачным боем. За мной, – резко бросил он сыновьям, выходя на дорогу, –
