с повидлом. Теперь можно было идти.
– А если я с вами? – спросил у Тани Майский.
Она густо покраснела, потому что предвидела это затруднение.
– Прости, но, понимаешь, в общем, это семейное дело одной из нас, будет неудобно.
Паша бросил на нее короткий и неопределенный взгляд, подхватил куртку и ринулся прочь из школьного вестибюля.
– Предлагаю по случаю хорошей погоды до поселка дойти пешком, а назад можно будет вернуться на автобусе, – сказал Воронцов на пороге школы. – Хотя как скажет Злата: если волнуешься и хочешь побыстрее…
Девушка помотала головой, ее волосы в солнечных лучах казались расплавленным золотом.
– Нет, лучше пешком, через парк, как я всегда ходила. Только если тебе не будет трудно.
– Нога меня не беспокоит, разве что сдерживает, – мягко ответил Платон.
Они свернули в сторону парка. Шли по парковым дорожкам, болтали, пытались отвлечь Злату, которая волновалась все сильнее. И через полчаса, перейдя железную дорогу, они вошли в поселок. Потянулись пыльные улицы с деревянными домами, где за каждым забором цепные псы встречали чужаков неистовым лаем. Теперь Злата шла впереди, напряженная, с прижатыми к телу руками. Ребята притихли, чтобы дать ей настроиться.
Дома становились больше и новее, некоторые удивляли аляповатым видом. В заросшем сиреневыми кустами проулке Злата остановилась, показала рукой:
– Вон наш дом, за забором. Только я не могу туда войти.
– Так сильно волнуешься? – посочувствовал Маго.
– Не в этом дело. Раз я отсюда сбежала, мне нет пути назад. Таков уж закон у цыган. Нужно как-то вызвать сюда маму, только чтобы никто этого не заметил… в смысле, отец или братья.
– Я пойду! – тут же вызвался Угушев.
Девушка едва успела поймать его за капюшон толстовки.
– Тебе нельзя, это вызовет подозрения. Вот если бы ты… – Она нерешительно глянула на Таню. – Ты могла бы сказать, что пришла из русской части поселка и хочешь погадать. Мама сама не гадает, но наверняка предложит отвести тебя к бабушке, а идти к ней как раз мимо нас.
– Конечно, уже иду! – воскликнула Милич, одновременно обмирая от страха перед неизведанным и от радости, что может быть полезна.
Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока подруга давала ей последние наставления, а потом бросилась к дому.
Крутая лестница вела на просторное крыльцо, дверь в сени была приоткрыта. Таня остановилась, принюхалась и безошибочно определила, где здесь кухня. В недрах дома на полную громкость орал телевизор, стучали ложки – похоже, семья собралась за обедом.
На кухне у плиты возилась с кастрюльками какая-то девочка с толстыми косами ниже спины, в красном платке, хрупкая и на голову ниже Тани.
– Прости, можно тебя спросить… – тихо начала Милич.
Та обернулась, и Таня поняла, что ошиблась: перед ней стояла взрослая женщина, просто миниатюрная. На
