мотнула головой, отметая его внезапные сомнения. Он убавил напор и повернул кран, добавляя тепла. Поместил ручку душа в навесной держатель и раздёрнул в стороны ворот собственной влажной рубашки, которая мешала, облепив плечи и грудь.
– У тебя болит живот?
Очередное краткое отрицательное качание головой.
– Тогда что?
Андрей шагнул внутрь кабинки прямо в натёкшую лужу и вдруг присел перед Сашей.
– Ты выглядишь так, будто у тебя приступ аппендицита. – Он осторожно коснулся её ладони. – Дай я посмотрю.
– Не надо, пожалуйста, – прошептала она, сжимаясь всем телом.
– Саша, – он настойчиво развёл её руки в стороны и замер.
Андрей всматривался в плоский женский живот, переводил взгляд на аккуратный впалый пупок, над которым, словно серёжка, устроилась крошечная родинка, похожая на случайную кляксу, и пытался осознать то, что видел. Белёсые шрамы кривыми изломами расчертили нежную кожу. Они хаотично пересекались, извиваясь то тонкой линией, то утолщаясь наслоением на стыках. Такие следы оставляет лезвие или очень острый и тонкий нож…
Саша отвернулась, насколько получалось, и зажмурилась, желая немедленно провалиться под землю, а ещё лучше мгновенно умереть. Она стыдилась показывать живот даже врачу. Не носила джинсы с низкой посадкой. Наложила запрет на раздельные купальники. Никаких совместных саун в спортзалах. А этот мужчина чуть ли не уткнулся лицом в промежность и бессовестно разглядывал её уродство.
– Откуда такая роспись? – Андрей поднялся, поморщившись из-за неудобства намокших брюк.
– Какая разница? – Саша теснее вжалась в стену и снова положила руки на живот.
– Всё любопытнее, – пробормотал он, нависая над ней.
Она продолжала стоять с закрытыми глазами, прекратив попытки отодвинуться. Просто стояла. И не смотрела на него. Практически голая и одновременно окружённая непонятным панцирем.
– Посмотри на меня, – проговорил спокойно Андрей, хотя сам никак не мог решить, как вести себя дальше.
Девушка не шелохнулась.
– Саша, посмотри на меня.
Отчего-то ему нестерпимо понадобился взгляд Александры. Он обхватил её подбородок, заставляя повернуться к нему лицом. Её веки не дрогнули.
– Открой глаза.
Она подчинилась, но не так, как хотел Андрей. Приоткрылись щёлки, через которые Саша смотрела вниз. Он лёгонько потряс её.
– На меня.
– Нет, – сдавленно проговорила сквозь стиснутые зубы. – Оставь мне хотя бы это.
– Что ЭТО?
– Толику гордости, – прозвучало еле слышно.
Андрей хлопнул по регулятору душа. Вода стихла. Слышалось лишь его тяжёлое дыхание и её упёртое упрямство.
– Раньше надо было думать о чести и гордости, не находишь?
– Толике…
