одного разговора ничего не случится, правда?
Как-то поздно уже уходить.
Да и не хочется.
Энни склонила голову, позволив волосам упасть на лицо и спрятать улыбку.
– Знаешь, все вокруг постоянно из-за чего-то недовольны. Злятся. Беспокоятся. Просто многие не говорят об этом вслух, и всех всё устраивает, – Энни с удивлением обнаружила, как хорошо, когда кто-то слушает тебя. И можно говорить о себе, облекая собственные впечатления в слова. Себя у неё как будто было совсем мало.
– Это называется вежливость, – поддакнул Лас.
В отличие от Энни, он не прятался от ветра, а специально забрался повыше, подставив холодным порывам лицо, позволяя трепать и путать искрящиеся волосы. Огневик, насыщенный магией, не то существо, которое боится замёрзнуть. Было в этом простом удовольствии нечто тревожащее – как будто что-то пытаешься вспомнить, и воспоминание вот-вот оживёт… но нет. Укол боли равный удару сердца вернул Энни в реальность. Не её боль.
Ей пришлось призвать всё самообладание, чтобы не выдать себя. Вдруг Лас поймёт, что она его слушает и больше не станет разговаривать? Или того хуже, наговорит обидных слов, как Нор? А не наговорит, так подумает… Бывают вещи, которыми не делятся с чужими.
– Просто люди привыкли внимать словам, а ты слышишь сердца. С этим бывает трудно примириться. Но в этом нет твоей вины, как нет вины в дожде, изливающемся из тучи… – Лас и сам не заметил, как перешёл на книжный стиль, невольно процитировав мысль, почерпнутую у кира Дитоса.
Энни на секунду замерла, переводя услышанное на человеческий язык.
Лас невыносимо остро осознал, как нелепо прозвучало его высказывание. Уши у него горели. Увы, в самом буквальном смысле. «Если сейчас встать и убежать, Энни обидится?»
Совершенной неожиданностью для него стал её смех, похожий на птичий щебет. Совсем не обидный.
– Ты, наверное, много читаешь? – с непривычно лучезарной улыбкой спросила Энни.
– О да, – многозначительно протянул Лас, беря себя в руки и позволяя ветру развеять последние искры его позора.
– Знаешь, какая самая большая ложь, которую все постоянно повторяют? – заметно повеселев, спросила Энни.
Ласу понравилось, как грозовая туча в её глазах осветилась улыбкой. Он вопросительно поднял одну бровь.
– Доброе утро! – снова засмеялась Энни. Лас согласно кивнул. Утро и доброе – такого не бывает. Вот сумерки – да, его время.
Удар колокола разнёсся по территории студенческого городка, призывая учащихся отправляться на занятия.
Энни и Лас поднялись одновременно. Он легко спрыгнул вниз. Обогнав Энни на несколько шагов, взялся за железные прутья двери на воротах стадиона.
– А как ты нашёл меня? – задала Энни мучивший её вопрос. Она-то думала, что хорошо спряталась! Не то чтобы в этом была необходимость… так, по привычке.
– У тебя необычный запах, – не задумываясь произнёс Лас, и
