которое стало связующим звеном между эзотерикой, теософией и фёлькише движением. Значение ариософии было предопределено не количеством её активных последователей, которое было не так уж велико (большинство из них входило в небольшие группировки, которые весьма напоминали секты), а в высшей степени синкретической идеологией. Ариософия, что означало «арийская мудрость», представляла собой специфическую смесь из фёлькише национализма, расизма и некоторых вкраплений современной тому времени эзотерики. Во многом ариософия напоминала теософию, однако различие состояло в том, что вместо апеллирования к неевропейским традициям (прежде всего индуистским и буддистским, что было весьма характерно для теософии), последователи ариософии делали ставку на европейскую, прежде всего германскую мифологию. Одной из причин появления на свет ариософии является то обстоятельство, что многие идеологи фёлькише движения использовали для своих мистико-расовых спекуляций элементы эзотерических космологий. Наиболее ярко это проявлялось в той части фёлькише движения, где планировалось создать («воссоздать») германские культы и сугубо немецкую религию. Теософия представляла некую привлекательность для фёлькише движения, так как Елена Блаватская положила в основу своей книги «Тайная доктрина» именно специфические расовые теории. После этого теософия пыталась трактовать историю (не только человечества, но и мира в целом), только исходя из расового принципа. Эти представления оказались заложенными в базу двух европейских «детищ» теософии. С одной стороны – в националистическую ариософию, с другой стороны – антропософию Рудольфа Штейнера.
Необходимо также упомянуть о том, что в некоторых группировках фёлькише движения придавалось большое значение распространенным в оккультных кругах интуитивным и паранормальным техникам, которые должны были позволить получать доступ к потаенным знаниям. В ариософии эти приемы использовались, судя по всему, для того, чтобы обеспечить контакт с миром германских предков. Подобные идеи базировались на представлении о том, что воспоминания о прошлом могли передаваться по наследству, как отдельным людям, так и коллективно. Согласной этой установке в ариософских союзах пытались связаться с прошлым при помощи развития так называемой «наследственной памяти». В данном случае можно вспомнить не только «придворного мага» Генриха Гиммлера – Карла Марию Вилигута, который в СС был более известен под ритуальным именем Вайстор, но и о более поздних попытках. Вне всякого сомнения, эта техника весьма напоминала практику спиритических сеансов или «активное воображение» Карла Густава Юнга. Как в случае с фёлькише движением, так и в случае с ариософией ни в коем случае нельзя вести речь о единообразном, унифицированном мировоззрении. Между отдельными направлениями в ариософии, равно как и между отдельными теоретиками этого направления, имелись значительные различия. Как уже говорилось выше, попытки комбинирования политических
