это долгое и одинокое время.
Однако на третий день после того, как мне отдали кошку, Хай Куй уронили. В тот день она успешно повесила старую беззубую собаку на телефонном столбе рядом с мясной лавкой и только собралась ударить ее палкой по голове, как собака мощно отпихнула ее задними лапами. Хай Куй сперва повалилась на землю, а затем необъяснимым образом скатилась в пересохшую канаву. Жизнь ей все же спасли, но с тех пор она больше не могла убивать собак, могла лишь отлеживаться дома.
После этого случая ветеринар Инь пошел посмотреть на собаку, которая все еще висела на телеграфном столбе, и, прицокнув от удивления, сообщил, что собака прожила по меньшей мере тридцать лет – для человека это как примерно двести десять. Кто-то поспешно снял ее со столба и отпустил. А кто-то узнал в ней собаку, которая лет пять назад укусила хозяйку, и та умерла от бешенства, а теперь вот собаке удалось удрать от Хай Куй. Она могла мгновенно менять облик и наверняка умела превращаться в прекрасную девушку, завлекающую мужчин. Она теперь точно собака-оборотень из легенд, а оборотней невозможно убить, так что пусть сама возносится на небеса.
Несмотря на то что Хай Куй теперь едва могла пошевелиться, она по-прежнему обладала аппетитом. Жун Яо каждый день приносил ей по десять буханок хлеба. И хоть наедалась она не досыта, ее плоть росла и росла, раздуваясь, как воздушный шар. По словам опытного ветеринара Иня, она страдала ожирением, причем быстрым, как бывает у свиней, которых раскармливают гормонами. Ветеринар уже давно перестал о ней беспокоиться и даже радовался ее несчастью, повсюду разнося о ней хулу. А Хай Куй не переставала надеяться найти лекарство и просила Жун Яо помочь ей найти врача. Тот никогда не отказывал женщинам в Даньчжэне, а тем только и дай, что сэкономить, вот они и приставали: Жун Яо, сделай то, Жун Яо, сделай се, и Жун немедленно делал, не говоря ни слова. Как я слышала, это все потому, что в самые наши голодные времена женщины в городе из собственного рта кусок вынимали, чтобы поделиться с нами, и даже давали нам молока. Не знаю уж, видел ли Жун Яо от Хай Куй какое-нибудь добро, во всяком случае, он всяко пытался найти для нее всевозможных докторов. Невесть откуда взявшиеся шарлатаны, которые хвастались лекарствами от всех болезней, прописывали Хай Куй самые разные диво-рецепты, от которых ее тело еще больше слабело.
Однажды в Даньчжэнь «по ошибке вломился» один мастер цигуна, утверждавший, что частенько бывал в Чжуннаньхае[7]. Этот коротышка носил волосы до плеч, весь зарос бородой, рот его был полон черных зубов, а тело закутано в мешковатый белый халат. Когда он сидел, скрестив ноги, на земле перед кинотеатром, в птичьих рядах в сотне метров от него упала какая-то пожилая женщина. Он тут же подбежал к ней и давай беспрестанно извиняться, утверждая, что это он ей случайно своим цигуном навалял. Но это еще что, навредить цигуном случайному пешеходу это всего лишь пустяк, и из-за того, что корову по ту сторону горы зашибло, тоже не стоило поднимать шумиху. А вот его мастер,
Чжуннаньхай – рукотворное озеро в Пекине, расположенное непосредственно к западу от Запретного города и занимающее примерно такую же площадь. Этот квартал называют «новым запретным городом», так как по берегам озера расположены резиденции высших органов управления КНР.
