тиски и не отпускало. Дышать в этой темноте ей становилось почти мучительно больно, если бы не Бенедикт, который крепко сжимал ее руку, она бы начала метаться в поисках света, воздуха и выхода. Кожаные сапоги Эстель можно было после этого похода просто выкинуть: пол состоял исключительно из жидкой грязи.
Но то, что она увидела дальше, заставило ее сердце сжаться в ужасе. Скованные цепями между собой, фойна кирками выбивали унакит. Их золотые крылья сияли в темноте, и Эстель не понимала, как такое прекрасное зрелище могло превратиться в настоящий кошмар. Тех, что она видела отсюда, было не менее пятидесяти эльфов. Сколько же их там всего? Как Титания и остальные королевы позволили это? И тут Эстель увидела то, на что не отрывая взгляд смотрел Бенедикт. Слева у стены лежала мертвая эльфийка. Блеск ее запачканных грязью крыльев теперь напоминал больше не золото, а медь. Они были совсем тусклыми. Только сейчас Эстель заметила, что туннель буквально пропитан запахом крови.
– Почему они не излечили ее унакитом? Ведь, как я поняла, темные эльфы исцеляют все раны именно им, а здесь его предостаточно, – вопрос сам сорвался с ее губ.
– Очевидно, не смогли. Унакит на нее не подействовал, – заключил Бенедикт. – И тогда у меня возникает вопрос, – Принц обратился к страже: – Если вы считаете, что ее убил светлый эльф, то это нарушение договора о мире. А значит, этот случай будет предан гласности – все узнают, что теперь унакит на темных эльфов по какой-то причине не действует. В войне для нас это – невероятное преимущество, поэтому ваш король, скорее всего, захочет замять случившееся. Поэтому в ваших интересах сделать вид, что ничего не произошло, и выпустить принца рода Сапфиров и принцессу рода Ирилисов отсюда живыми и невредимыми.
Бенедикт блефовал и надеялся, что этот блеф пройдет незамеченным.
– Но ведь светлые эльфы не хотят войны, – неуверенно начала Эстель. – Но и темные, получается, не убивали Лейану, ведь объявлять войну из-за этого случая для них невыгодно…
«Поговорим об этом наверху», – мысленно передал ей Бенедикт, а вслух сказал:
– Только фойна видят унакит, а значит – могут его добывать. Первые темные эльфы открыли портал в другой мир и поселились там. На планете, которую они заняли, унакита было даже в избытке: они построили свой быт так, что ничего не обходилось без него. По прошествии времени становилось ясно: экология планеты ухудшается, все живое изменяется из-за применения камня, а сами темные эльфы все больше уходят от реальности в мир голограмм. Они попросту перестали замечать все, что происходило вокруг. Постепенно запасы унакита на Тельте начали иссякать. К тому времени фойна уже правил наследник Пируса – Бердир. И тогда он исследовал записи своего отца и узнал о нашем мире. Он отправил сюда своего правнука – тогда еще лишь принца – Роршарха, так началась столетняя война. Затем светлые эльфы заключили с Роршархом соглашение: он добывает здесь унакит до тех пор, пока его запасы не окажутся на уровне пятидесяти процентов. А в это время светлые эльфы не должны убивать фойна. Роршарх оставил здесь часть армии и узников
