что я скажу, старик… Тебе либо фатально не везет, либо кто-то серьезно тебя испытывает. Ради некой высшей цели. Может быть, даже твой Бог. Почему-то склоняюсь к последнему, вопреки здравому смыслу. Вот же… Ты меня скоро из атеиста не только в мистика, но и в истового католика превратишь, дружище. А что до твоих фантазий насчет духовника, то они ни на чем не основаны, кроме твоего острого желания быть сыном этого человека.
– Реми!
– Будешь спорить, да? А почему тогда стихи фамилией Лурье подписываешь? То-то же. Нет, понятно, конечно, твое желание откреститься от чокнутой семейки… но ты и правда поверил девчонке, которую сам же называешь демоном? А когда это демоны говорили правду, м?
– Да ладно… это ж я так… больная она просто.
– Ну, с одной стороны да. С другой – если не лечить, то чего доброго, у нас в Сен-Мишеле собственный Джек Потрошитель объявится… с маникюрными ножницами. Я вообще думаю, обеим твоим сестрицам что-то нездоровое от их матери досталось. И пресловутое «проклятье Делоне» тут ни при чем. Анри… уходи ты от них, а? У тебя то рука забинтована, то лицо в синяках… и ты молчишь, всегда молчишь! А спросишь – и не ответишь толком. Что у вас там творится?.. Ты не знаешь, что ли? Если безнаказанно позволять людям кормить внутренних монстров, они звереют! Им становится мало, мало, мало! И в конце концов твоя гордость может стоить тебе жизни. Уходи от них, умоляю просто! Целее будешь.
– Так я это и решил, – ответил Анри.
– Что? – Ришар сильно удивился. – Правда?
– Конечно.
– Хм… Так, ты кофе допил? Давай-ка выйдем на балкон, хочу покурить.
Анри кивнул и поднялся с кресла.
Глава 14
Лиловые сумерки наползали на уютную улочку, которую друзья обозревали сейчас с высоты третьего этажа. Наступающая тьма мягко обволакивала пестрые витрины магазинчиков, белые зонтики уличного кафе, розовые кусты возле старых рыжих домов… Сен-Мишель, как, наверное, любой город, с приближением ночи обретал второе дыхание, окутывался флером загадочности.
– Мне кажется, что по вечерам волшебство куда проще обнаружить, почувствовать… – задумчиво произнес Анри. – Вот хотя бы свет фонарей… так и ждешь, что из них сейчас выпорхнет крошечная фейри.
Реми с привычным хмыканьем выпустил изо рта кольцо дыма.
– Ты поэт, Анри. Родился поэтом и останешься им, что бы ни стряслось. Вокруг тебя вьются женщины, а ты мечтаешь об ангелах.
– А ты?
– Что я?
– У тебя есть кто-нибудь?
– Сейчас нет. С Моник мы расстались, ты знаешь. Да и не нужен мне никто. Музыка – моя любовница, моя жена, моя страсть… Да нечего обо мне говорить, у меня все как всегда. А ты… так что решил-то?
– Я не вернусь в дом родителей, – тихо ответил Анри, рассеянно разглядывая проезжающие по улочке автомобили. – Отец устроит скандал, заблокирует мне все, что можно. Но я не вернусь. Учебу, наверное, придется бросить…
Реми потушил
