Марта, которая могла помочь Григорию, а не бывшая девушка его друга.
Маг земли кивнул, понимая.
– Я буду указывать, что делать, а ты выполнять. Понятно?
– Понятно, – возбужденно согласился парень, едва веря, что я уступаю.
– Я ничего не буду объяснять – что, как, зачем, – если не захочу.
– Хорошо.
– Ты меня возненавидишь.
– Ты мне вообще не нравишься.
– Ну спасибо.
– Я тебя уважаю.
Похоже, в системе ценностей Григория это было куда более важным.
– И я не обещаю, что ты достигнешь цели. Это, как ты понимаешь, сложно, иначе все бы смогли добиться раскрытия точек. Скажу один раз и больше повторять не буду. Слушай внимательно. С каждой новой задачей ты будешь видеть всё меньше смысла. Каждый раз будет всё сложнее. Ты будешь брести впотьмах, основываясь только на том, что я говорю. Мое слово – закон. Или как-то так. Всё ясно?
– Ясно, – решительно ответил парень, и я улыбнулась.
Он слегка опешил – улыбалась я не часто.
– Вот твоё первое задание.
Григорий чуть склонился над столом, благоговейно внимая.
– Все бои, рукопашные и магические, ты проигрываешь до конца учебного года.
Пыл Григория тут же пошёл рябью.
– И не просто проигрываешь, ты позволяешь себя избивать, кому как вздумается.
Лицо великана осунулось, но он продолжал молчать.
– Весь год не принимаешь участие в любых столкновениях, если можешь их избежать. А если не можешь, готовься быть битым.
Мина Григория растеряла остатки энтузиазма.
– Исключение – экзамены. Тогда ты можешь бороться, чтобы получить оценку и закрыть табель. Само собой, ты можешь отрабатывать любые приемы самостоятельно.
Я почти веселилась, заканчивая с указаниями:
– Видишь, Григорий. Это совсем не то, что ты себе напридумывал.
При этих словах лицо мага переменилось – на место вернулась решимость.
– Я согласен.
***
– Помирились? – спросил Григорий спустя минуту и некоторое расстояние, скрывшее нас от Филиппа и остальных.
– Да.
Покинув кабинет, я направилась прямиком в свою комнату. Мне казалось, ещё немного и я вспыхну алым заревом, до того привольно разливалась во мне сила. Она нарастала просыпающимся пламенем, переполняла, сводила с ума.
Я с трудом могла взять в толк, что, несмотря ни на что, Филипп всё ещё хотел оставаться рядом. На губах я почувствовала предательскую улыбку.
Хорошо, что я уже вернулась к себе и могла сгореть в неожиданно вспыхнувшем счастье хоть дотла.
Я прикрыла глаза, вспоминая прикосновение губ Филиппа.
Я
