какие-то черные клочья. Потом цепкие пальцы впились в мою щиколотку, и я повалилась на что-то жесткое и угловатое, больно ушибив локоть и колено. Только после этого мне пришло в голову заорать, но я не успела это сделать, потому что орать начала Сонька. Пожалуй, я в первый раз услышала, как она умеет вопить, и страшно удивилась.
Так мы и лежали некоторое время. Потом Сонька замолчала, и стало слышно, как галдят перепуганные вороны. Жесткое и угловатое заворочалось подо мной и где-то в районе моего живота робко поинтересовалось Кешиным голосом:
– Что это было?
– Похоже на теракт, – буркнула я. – Или боевики вошли в деревню.
Словно в подтверждение моих слов, раздался громкий топот, треск и прямо по нашим поверженным телам промчались трое полуголых смуглых мужиков, резво устремившись к реке. Сонька пискнула, а Кеша взвыл и принялся спихивать меня, причитая:
– На руку наступили, сволочи! Часы раздавили!
– Кто это был? – Сонька уселась по-турецки и проводила взглядом улепетывающую троицу.
– Понятия не имею. – Я, наконец, сползла с Кешиного тела и уселась рядом с подругой. – Приехали на грузовике за мусором. А тут бабахнуло.
– Что бабахнуло? – Кеша снял с руки часы, потряс ими, вздохнул и сунул в карман. Потом пошарил в своей огненной шевелюре и, морщась, выдрал из неё репей.
– Ну откуда мне знать! Может, у них там склад боеприпасов был. Зацепили какую-нибудь бомбу лопатой, и шарахнуло…
– Тогда бы они не бегали, – рассудительно возразила Сонька. – Тогда бы они, скорее, летали.
– Вы как хотите, – вздохнула я, – но лезть туда и проверять, что там взорвалось, мне совершенно не хочется.
– Может, хоть теперь милиция согласится приехать, – особой надежды в голосе Кеши я не уловила. Действительно, если уж похищение человека и обнаружение неизвестных останков милиционеров не вдохновило, то какой-то взрыв… Боже мой! Дедуля! Про него мы забыли, а что если он там, в этом бандитском гнезде – раненый, истекает кровью…Надо идти за подмогой и организовывать поиски!
– Смотри, наши белый флаг выкинули, – удивилась Сонька. – Кому сдаемся?
Я обернулась. Из окна второго этажа Дома кто-то махал шваброй с привязанной к нему белой тряпкой. Похоже, это мамуля. Да, точно, мамуля в своем сарафане с подсолнухами.
Вскочив на ноги, я помахала в ответ. Швабра описала полукружие и исчезла, вместо неё в окно высунулась мамуля и вначале показала кулак, а затем тоже принялась махать руками, явно призывая нас в стены фамильной цитадели.
Пришлось в темпе карабкаться обратно к Дому. Сонька подгоняла Кешу, который жаловался на то, что я ему так въехала локтем в живот, что он до сих пор полностью разогнуться не может. Я в свою очередь заявила, что едва не сломала руку об его живот. К ссадине на колене я слюной приклеила листок подорожника. Интересно, Аллочка всю зеленку и водку извела на Алекса, или что-то осталось?
Глава
