и было торжеством справедливости и великою почестью для пожалованных… – Говорит И. Е. Забелин, по мысли которого царь ничего сделать больше не мог. – Наперекор желаниям даже самого государя, и Трубецкой, и очень многие другие бояре везде должны были первенствовать перед Пожарским. Однако и то было великим делом, что на коронации он держал по чину третью регалию [принадлежность торжественного царского облачения], весьма знаменательную, державу, яблоко владомое, великодержавное. Первую регалию – корону [шапку Мономаха] держал дядя царя, Ив. Никит. Романов, с которым было заспорил о месте Трубецкой, но был остановлен царем, который ему сказал, что действительно Романов меньше тебя Трубецкого, но он мне по родству дядя, и потому быть вам без мест… Трубецкой держал вторую регалию – скипетр. Спор Трубецкого о месте очень ясно свидетельствует, что здесь люди занимали между собой свои почётные места, не по личным заслугам и достоинствам, а по заслугам и достоинству своего рода. Если бы Пожарский был великороднее Трубецкого, он занял бы место почётнее. И не один Трубецкой первенствовал в это время перед Пожарским. Выше его стоял и подручный его воевода по ополчению, боярин Василий Петр. Морозов…»196 В этом высказывании историк оправдывает Михаила утверждением, что он ничего не мог поделать в данной ситуации и поэтому Пожарский, заслугой которого произошло освобождение страны, должен был оставаться на третьих ролях. Однако историка не смутила ловкая выборочность «без мест», которое, конечно, легко могло относиться ко всем трем лицам.
С восстановлением старого порядка, как говорит И. Е. Забелин, «…старые жернова стали молотить по старому, как было прежде, как было при прежних государях. А потому весьма понятно, когда прежние порядки устанавливались на своих прежних местах, то и люди, возстановлявшие эти порядки, должны были остаться тоже на своих прежних местах, с прежним своим значением и положением в обществе, а особенно в службе»197. Поэтому, при формировании правительства царь оставил на прежних местах должностных лиц, которые были на них раньше. Так, в Боярскую думу вошли служившие полякам «седьмочисленные бояре» Ф. И. Мстиславский, Ф. И. Шереметев, Б. И. Лыков, И. Н. Романов, И. М. Воротынский, казацкий воровской атаман Д. Т. Трубецкой. Недавний их враг, полководец-освободитель Д. М. Пожарский и Кузьма Минин, зачинатель освободительного движения. Царские родственники, только что получившие боярство – И. Б. Черкасский (двоюродный брат по линии отца) и Б. М. Салтыков (двоюродный брат по линии матери).
В год своего избрания Михаилу Фёдоровичу исполнилось 16 лет и заявить себя он ничем не мог. Но и позднее облик Михаила остаётся бледным, затмевается крутой энергией родителей. Во многом это объясняется его слабым здоровьем: он был болезненным настолько, что ходьба и езда утомляли его, а от «много сиденья» ослабевал весь организм, по его собственным словам, он так «скорбел ножками», что в возрасте
Забелин И. Е. Минин и Пожарский. Прямые и кривые. Смутное время. Тип. В. Ф. Рихтер, Москва, 1883, стр. 128—129.
Там же, стр. 126.
