он слетел, когда Муромца затаскивали в машину.
– Эй ты, рыжий, стой! – Охранник вылезал через окно.
Глава 3
Без промедления
2 сентября, 11 часов 12 минут
– Стой! – снова крикнул охранник. – Вернись немедленно!
Семен заметил, как позади охранника показался мойщик окон, который преспокойно пошел в другую сторону и исчез за домами.
– Чего уши развесил? – вскричал хомяк. – Беги давай!
Растяпкин помчался через автомобильную стоянку, пересек газон и выскочил на тротуар. Расталкивая возмущенных прохожих, он спешил вперед.
– Эй, поосторожней! – возмутилась дама, спрятавшаяся от яркого солнца под раскрытым зонтиком.
– Ну извините! – крикнул сидевший на плече Растяпкина хомяк и помахал лапкой.
– Ах! – сказала дама. – У меня солнечный удар.
– Стой, тебя же недолечили! – крикнул охранник. – Граждане, помогите поймать больного!
Несколько человек обернулись, но никто и не думал бросаться к Семену.
– Сам лови своего бешеного, – сказал кто-то из прохожих.
– Да не бешеный он, а просто больной! – в отчаянье крикнул охранник.
Но никто не решился проверять его слова. Люди шарахались от Растяпкина. Охранник безнадежно отстал.
Семен выбежал на набережную и наконец остановился, чтобы перевести дух.
– Ой, что это? – Хомяк поднялся на задние лапки и смотрел на реку. – Видишь, вон там, на самой воде.
Семен сначала не понял, что могло обеспокоить Федора, но потом заметил один из патрульных катеров академии: синего цвета, небольшой с очень низкими бортами и вытянутым корпусом.
– Это свои. Правда, людей там нет, только техника, – объяснил Растяпкин. – Патрулирует город. Если что-то случится, то сигнал с катера поступит в академию.
– Понятно, – протянул хомяк, продолжая разглядывать катер.
– Сейчас перейдем через мост и доберемся до входа в транспортал, – сказал Семен. – Пользоваться ближайшим входом нельзя, так нас учили.
Федор оторвал взгляд от катера и тихо пискнул, ему никогда не нравилась система скоростных подземных ходов. Ланта, скоростная кабинка, за двенадцать с половиной минут доставляла из одного конца города в другой.
Людей на мосту было много, утомленные жарой, они шли медленно. Хомяк ворчал, советовал кого-нибудь пнуть или, по крайней мере, наступить на ногу. Дважды Федор посылал более чем обидные замечания. Люди думали, что эти слова сказаны Растяпкиным, и ему приходилось уворачиваться от незаслуженных подзатыльников. Семен просил хомяка помолчать, тот обещал, но через несколько шагов снова нарывался на неприятности.
– Сам попробуй молчать в такой духоте, – огрызнулся хомяк на очередную просьбу вести себя спокойно.
«А зимой он не сможет молчать из-за холода», – подумал Растяпкин.
Какое-то время Федор
