пространство, как и тогда, бьётся током.Я мечтаю писать одновременно о двух мовах,
становиться словом,
смысл которого будет переведён
через майдан, а не с одного языка на другой язык,
пусть это слово будет ещё не узы, но уже азы,
общая хорда, звонкая тетива.
Бог – это слово. Воно, як пісня без солов’я,
лунає від Землі до Луни.
А мы стоим, нахлебавшиеся войны,
словно вод Азова,
та ніяк не зрозуміємо,
що життя наше – шприц одноразовий.
И только тебе решать,
что в нём будет. Ліки чи наркота.
За день до Великого Блокпоста
я пробачила тобі всі твої кулі,
кроме одной,
той, которую ты не пустил себе в сердце.
2017 год, Донецк
«Говорил так…»
Говорил так:
«Я женат на женщине о четырёх авто,
о тридцати пальто,
но не то всё, не то, не то.
А что у тебя?»
АТО.
«Главное! Главное – не паникуй, не рви,
сама понимаешь, вот была же испанка —
это тебе не украинская ОРВИ.
Ну, погоняют на танках, покричат «пли»
и обратно разъедутся.
Кто в Чернигов, а кто во Львов.
Это всё просто способ проверить кровь
на цвет и брак», —
говорил всё это четыре года тому.
Дурак.
А теперь звонит и скулит:
«Мне не к кому голову прислонить!
У меня есть особый паспорт, не надо виз,
но ощущенье такое, что только вниз
можно вылететь из Борисполя».
2017 год, Донецк
«Прямо на уровне глаз – лицо…»
Прямо на уровне глаз – лицо,
если город возьмут в кольцо,
не мечись по комнатам от отчаянья.
Просто представь, что кольцо это обручальное,
и его всегда можно снять, переплавить в серьгу,
подойти и в упор пожелать обезумевшему врагу,
словно лучшему другу, призрения и любви,
и смотреть, как третий глаз у него откроется меж бровьми,
и как хлынет из этого глаза чёрная смоль.
Знаешь, в оттепель снег всегда превращается в соль,
это соль земли, кристаллическая слеза.
Прямо на уровне лиц – глаза в глаза —
смотрят друг в друга два брата – наш Пётр и ваш Петро,
и у обоих чёрное опустелое выскобленное нутро,
за спиною по верному смертельному калашу.
Я обоим братьям на фронт пишу.
Первому: «Петенька, сын мой, перекрестись,
пусть будет не смерть, а жизнь,
пусть будет поле зелено и озимо,
переживи эту длинную зиму».
Второму: «Петро, згадай, ми з тобою одна сім'я,
яка тебе вкусила отруйна змія,
що ти готовий своє єдине життя віддати,
за те, щоб тільки брат твій став розп'ятий».
И никто из них мне не пишет в ответ, оба молчат,
Я воспитываю их сыновей, моих внучат,
Николая старшего и младшенького Миколу.
Мне
