и те вышли из-за деревьев и начали выплетать венки, один другого краше. Маленький лешачонок тряхнул землисто-зелеными кудрями и подскочил к Василике, вложил ей в руки огромный травяно-желтый венок и отскочил, подмигнув. Она улыбнулась. Да, обитатели Леса наконец-то приняли ее.
Василика села посреди поляны. Но стоило ей надеть венок, как среди трав вытянулись огромные черные лапы, схватили ее и поволокли глубоко под землю. Она с криком полетела в пустоту, в стороне послышался злобный хохот. Ее затрясло, страх ударил в душу.
Неподдельный ужас вытолкнул Василику из кошмара. Она посмотрела на свои руки, потрогала лицо и наконец выдохнула. То был всего лишь сон. Ягиня возилась возле печи, замешивая тесто. Всполох вертелся рядом.
– Василика очнулась! – воскликнул дух.
– О, – подняла голову ведьма. – Долго же ты спала, молодица. Полтора дня пролежала.
– Что со мной было? – Василика провела ладонями по голове. Перед глазами как будто бы стоял туман, а внутри и того хуже – вертелся вихрь, переворачивая и тело, и душу.
– Что, что, – буркнула Ягиня. – То же, что и со всеми ведающими случается в самом начале пути.
Шепот алатырь-камня рассказал Василике о многом. Молодица широко раскрыла глаза, поняв вдруг, что ей открылось намного больше, чем раньше. Она чувствовала страх Всполоха, слышала хихиканье Домового, едва различимый топот возле ворот и видела… нити. Серебристые нити тянулись везде и всюду. Целый клубок плясал внутри Ягини, охваченный бледным пламенем, такой же, но чуть меньше, был у Всполоха, а в Лесу… Василика выглянула в окно и ахнула: весь Лес переливался серебристо-смарагдовым светом! Сколько нитей, сколько жизней! Лишь духи Нави были темны и пусты, без единого огонька внутри.
– Есть будешь? – спросила Ягиня.
В животе заурчало, но в горло не лез даже хлеб. Василика не понимала, как можно думать о еде, когда вокруг творилось… такое? Бурлящее пламя напоминало воду, кипящую в котелке. Это была сама Жизнь, ее чистый исток. Он звал ее, просил прижаться к ближайшему дереву и слиться с ним воедино, чтобы сердце Василики запело вместе с ветром и зелеными листьями, чтобы вся ее душа заплясала и закипела, сверкая гранями на солнце, как огромный смарагд.
Василика спрыгнула с печи, вышла во двор и ахнула. Хвойный Лес дышал силой и вместе с тем жаждал тепла и людской крови. Она остро почувствовала голод обитателей Нави, услышала холодное дыхание мавок и лешачат, шипение неупокоенных духов, бесконечный шепот трав и крон, тянущихся друг к другу и говорящих о разном.
И как она раньше не замечала? Василика чувствовала саму Жизнь, смаковала ее от всей души и дивилась переливчатому пению птиц, таких хрупких, легких и бесстрашных. Они не опасались Лешего, коварных русалок и неведомых чудищ. Их беспечности можно было позавидовать.
Ах, как захотелось заплясать, запеть, пустить по реке весенний венок и подмигнуть какому-нибудь молодцу, обещая скорую встречу, а потом не
