в созидательную деятельность. Согласно исследованиям, военный синдром не формировался у тех солдат, которых отличало несколько качеств: они проявляли заботу о других, не принимали участие в зверствах, они считали возможным как-то повлиять на обстановку, выражаясь иными словами, они старались поступать по совести[3]. Да, не они принимали решение о начале масштабных боевых действий, но в то же время они и не ощущали себя песчинками, брошенными в жернова истории. Да, ты не можешь изменить ход истории, но за атмосферу, формирующуюся вокруг тебя, ты ответственен.
Когда человек начинает говорить: «Не мы такие, жизнь такая», то он вроде бы считает себя успокоившимся. Он находит для себя оправдание, если его начинает «нести», но в главном он проигрывает, так как соглашается с участью песчинки. В документальном фильме о полковых священниках, помогавших воинам во время боевых действий, справедливо замечено, что без веры человек в условиях современной войны начинает воспринимать себя щепкой в адском котле (фильм Аркадия Мамонтова «Воины духа»). Вера даёт человеку картину мира, понимание своего внутреннего состояния, опору, ориентацию.
Опыт заключённых немецких концентрационных лагерей показывает, что погибали в первую очередь те, кто в критических обстоятельствах не мог предложить объяснения происходящему. Когда отменялись все морально-этические нормы, человеку не на что было опереться. Сам он находился в состоянии запредельного стресса, а окружающая обстановка не давала каких-то «зацепок» для нравственной ориентации, кругом всё рушилось[4].
Вера и воспитанная на её основе нравственность могут поддержать человека даже тогда, когда кругом всё рушится. Что бы ни происходило снаружи, у человека внутри остаётся главное – связь со Христом, понимание, что такое добро и что такое зло. Понимание того, что сформированное им состояние он перенесёт в жизнь вечную, становится точкой опоры, фактором, предотвращающим распад личности. Потому всегда актуальной видится задача – остаться человеком. Виктор Франкл, описывая главный фактор выживания в условиях запредельного стресса концентрационных лагерей, указывал на точку опоры в будущем. Тот, кто видит перспективу, способен выжить. Мысли Виктора Франкла применительно к православному мировоззрению разбирались в части 4.2 текста «Внешняя жизнь и мир мыслей». Отдельное название части 4.2 – «Болезненная капсула и путь к внутреннему миру, стрессоустойчивость» (см. сайт Соловецкого монастыря, раздел «Пастырская страничка», подраздел «Соловецкий листок»).
Опыт людей, сохранивших психическую цельность в условиях стрессовой атмосферы концентрационных лагерей и экстремальных условий, представлен в докладе «Интеллектуальная деятельность как стратегия выживания в условиях тотального давления» (см. там же).
Идея посттравматического роста применительно к людям, прошедшим гонения, участие в боевых действиях, испытывающим давление
«Исследование десяти ветеранов Вьетнама, у которых не развилось посттравматическое стрессовое расстройство, несмотря на сильное воздействие боевой обстановки, вновь продемонстрировало характерную триаду – активные, ориентированные на задачу копинговые стратегии, выраженная общительность и внутренний локус контроля. Эти исключительные мужчины сознательно фокусировались на сохранении спокойствия и способности к суждению, контакте с другими, своих моральных ценностях и ощущении смысла даже в самых хаотических боевых условиях. Они видели в войне „опасное испытание, которое надо было преодолеть эффективно, стараясь остаться в живых“, а не ситуацию беспомощности и виктимизации или возможность доказать свою мужественность.
Эти люди старались придумать некую логичную цель для действий, в которые оказались вовлечены, и сообщить своё понимание другим. Они демонстрировали высокую степень ответственности за защиту других, равно как и самих себя, избегая ненужного риска, и временами не повиновались приказам, которые расценивали как ошибочные. Они с пониманием относились к страху, своему и чужому, но стремились преодолеть его, стараясь как можно лучше подготовиться к опасности. Они также избегали давать волю ярости, которую считали помехой для выживания. В деморализованной армии, где процветала жестокость, ни один из этих мужчин не выражал ненависти или жажды мести по отношению к противнику, ни один не участвовал в изнасилованиях, пытках, убийствах мирных граждан или пленников, глумлении над трупами» (Герман Дж. Травма и исцеление. Последствия насилия – от абьюза до политического террора. – М.: Бомбора, 2022. – 400 с.).
Якеменко Б. Концентрационный мир нацистской Германии в жизни Европы. Лекция 5. Насилие и боль в лагере. [Электронный ресурс]: https://youtu.be/Xxf5jabPXWU?list=PLBULdFSwOgkRjkPLbZkz3T3JfdT9Ph4tu.
