плохи… Худо тебе, сестрица?
– Откуда знаешь? – удивилась Ася.
– Вижу. Ты как будто… занемогла, Асенька? – придирчиво разглядывая сестру, нахмурилась, сведя к переносице соболиные брови, Зоя.
– Ох… не то, Заинька, но… ведьма из меня силы тянет, боюсь… до смерти доведёт.
– Ой! – Зоя часто заморгала, явно собираясь заплакать. – Ты поэтому ушла, да?
– Нет, Заинька, я навестить вас хотела, совсем уйти не могу, страшусь, худо вам сделает карга старая.
– И что же, бороться с ней нельзя?
– Да я и не пробовала.
– Отчего же?
Ася помолчала. Как объяснить сестрице, что ужас, наводимый ведьмой, до костей промораживает? Как рассказать, не то что слово сказать против, она и глаз поднять не смеет.
– Пойдём домой, Заинька. Я родных увидеть хочу. В последний раз…– так и не ответила на вопрос сестры Ася. И о поводке благоразумно промолчала. Будь что будет. Дойдёт, сумеет воспротивиться воле колдуньи – добро, нет… ну что ж, всё равно помирать…
– Отчего ж в последний раз? – резво вскочила на ноги Зоя, засуетилась, хватая сестру за руки. – Ты, сестрица, хоть и старшая, а совсем глупая. Останешься дома, и ничего твоя ведьма сделать не сможет, не достать ей тебя в деревне, она там много лет уж не появляется. Да и старая, не дойдёт.
– Ой дойдёт. Дойдёт и не запыхается. Она за этот месяц изменилась дюже, будто… сил набралась…
Зоенька беспечно махнула рукой, помогла встать сестре. Без её помощи та, пожалуй, и не справилась бы.
– Вась, может, покушаешь? – внимательно оглядывала сестру Зоя. – У меня корзина за ёлкой. Я одёжу тебе несла зимнюю, гостинцы.
– Да, – согласно кивнула Ася и почувствовала, как сжался в голодном спазме пустой желудок. Давненько она голода не испытывала, и забыть успела, что это такое. – Я бы поела…
8
Вот уже двое суток бесцельно бродила Яся по чужому городу. С утра шёл мелкий холодный дождь, пришедший на смену заморозкам. Никак зима не уймётся, всё нападает и нападает чередой циклонов, ей всё едино, что декабрь на дворе, что апрель.
Яся замёрзла так, как, пожалуй, никогда ещё не замерзала. Холод пробирал до костей, и согреться не представлялось возможным. Девочка попыталась сесть в электричку, но уже на следующей станции контролёры выставили её из вагона. Она зашла в автобус, но кондуктор потребовала деньги за проезд. Яся в умоляющем жесте сложила ладошки, подняла на неё полные слёз глаза, прошептала почти беззвучно:
– Пожалуйста, не выгоняйте, дайте погреться…
Кондуктор только ухмыльнулась презрительно, бросила сквозь зубы:
– Да если вся голытьба греться в автобусах будет… А ну! Иди, иди отсюдова!
Яся подчинилась. Спрыгнула с подножки навстречу холодному, равнодушному городу, поплелась по улице мимо ярких
