ваше назначение и отметим. Ты то, не женатый? – подмигнула она.
– Да какое это имеет значение. Я вам про распитие спиртных напитков на производстве, а вы мне про коллективную пьянку.
– Так разве у нас производство? Мы же не завод, детальку не испортим.
– Не завод и не фабрика – это точно, но производство и производим еду и развлечения, так что пить тоже нельзя.
– Напрасно ты так сынок. У нас и официантки – ух, какие имеются, тебе понравятся. Так как, коллектив можно оповестить?
– Тамара Ивановна сейчас не до этого, честное слово, но я подумаю.
– Подумай, подумай милый. А то людей и потерять запросто можно. Как один производить свои развлечения будешь?
– Подумаю, обязательно подумаю, – пошёл я на попятную. – Пойдемте, бар посмотрим.
Тамара Ивановна, как мне показалась, с облегчением вышла из гардероба и завозилась с замком на двери бара.
– Вообще-то я отказывалась от этого ключа. Материальные ценности тут у них большие. Видишь, как специально открывать не хочет, но Валерка настоял. Некогда, говорит мне тут шваброй махать, да, и не положено. Вот я и мою.
На полках стоял разномастный алкоголь и безалкогольные напитки. Было сразу видно, что тот, кто его расставлял, понимал в этом толк и знал в совершенстве, что такое пересортица.
Я открыл ящики под стеклянными полками. Бардак был неимоверный. Работая три года барменом, я уже разбирался кое в чём и точно знал, что, такого как здесь, быть точно не должно. Я вывалил на пол старую истоптанную обувь, почти пустые липкие бутылки из-под сиропа и не известного мне алкоголя, битые мерники, набор коктейльных трубочек и шпажек и попросил уборщицу до прихода работников ничего не убирать.
– А что Валерка скажет? – недоумевала Тамара Ивановна. – Меня во всём обвинит и уволится.
– Не уволится. Судя по тому, что я вижу, ему тут очень даже неплохо трудиться. Он точно не в накладе, и мы с ним об этом поговорим, когда появится на смене. А у нас с вами сейчас другая задача. Нам надо всё оприходовать. Вот, что здесь должно быть кроме барного оборудования и посуды? Не знаете? И я не знаю, потому что описи нет или журнала, где всё имущество перечислено. А то, что мы видим, то и запишем, диктуйте….
Мы обошли ещё несколько помещений. Я заполнил несколько листов описи имущества и увидел, как потускнели глаза Тамары Ивановны, как тяжело ей стало передвигать ноги. «Старческий задор закончился», – понял я.
– Я вижу вы устали. Можете идти. В остальном сам управлюсь. К тому же остались только кухня и склад, от которых у вас всё равно ключей нет.
– Спасибо и на этом, – с облегчением вздохнула она, – только на кухню вы без Иваныча не попадёте. Ключи только у него.
– Не понял, а почему так?
– У него там помимо работы настоящий бабслей каждый вечер происходит, поэтому ключи он никому не даёт, а вдруг застукают.
– Так…, а бабслей, это что такое?
Уборщица хитро улыбнулась.
– Молодой
