совершенно безумная мысль: к мертвым ему прикасаться приятнее, чем к живым.
Тем не менее, некромант прикрыл глаза, сосредотачиваясь на озлобившейся крысе. Та завизжала и вновь повалилась на спинку, изгибаясь в позвоночнике. Я зажмурилась, не в силах смотреть на агонию бедной мыши. Дыхание перехватывало от ужасных звуков, заполнивших помещение.
– Сколько раз она уже умирала? – зачем-то спросила я, совершенно не желая узнать ответ.
– Тебя заботит жизнь крысы? – спросил Себастьян.
– Она страдает… – я приоткрыла глаза, смотря на тело крысы, лапка которой еще подергивалась.
– Она ничего не помнит, – спокойно произнес Шон. – Каждый раз она оживает и начинает все с чистого листа.
– Ты не некромант, – уверенно сказал Ламарк, щурясь. – И не темная, иначе я бы почувствовал. Что ты делаешь на занятиях?
Я замерла, выдыхая.
– Ты прав, – слова давались тяжело, они будто резали горло. – Дело в том, что для меня нет подходящей группы.
Оба колдуна молчали, не сводя с меня пытливых взглядов. Я дернула правым плечом и выпрямилась, расправляя спину и поднимая подбородок – так легче защищаться от насмешливых и снисходительных улыбок и нелепых попыток утешить.
– Я прорицательница, – я попыталась сказать это гордо, как это и должно было быть.
– Из какого ты рода? – жестко спросил Шон, на что его друг приподнял руку, будто бы тормозя некроманта.
– Я не знаю, – спокойно ответила я и невольно сжала плечи. Несколько секунд оглушительной тишины, нарушаемой лишь звуком бешено бьющего сердца, были крайне мучительны.
– И как твои успехи? – Себастьян задал вопрос беззлобно, будто бы даже не стараясь меня задеть.
– Некромантия – не мое, – размыто произнесла я.
– И кого ты пыталась оживить? – Шон оглядел книги, которые я взяла с собой.
– Цветок… – с сомнением ответила.
– Пытаться оживить цветок – все равно, что колдовать над отрубленной рукой. Бессмысленно и глупо.
– Шон, – предостерегающе сказал Себастьян. – Не будь так груб… – он повернулся ко мне, оглядывая книги, которые я сжимала до побеления кончиков пальцев. – Попробуй на крысе, – он галантно отошел на шаг, освобождая мне путь к трупу грызуна.
Я выпрямила спину и вдохнула спертый воздух. Тошнота подкатывала к горлу, но я присела на корточки рядом с мохнатым тельцем. Приподняв брови, я зачем-то задержала дыхание и протянула руку. Я не могла решить, коснуться ли мне слипшегося от непонятной жидкости меха или проплешины, обнажившей пятнистую серо-красную кожу. Вблизи кривоватые желтые зубы казались еще острее. Зажмурившись, я все же дотронулась до крысы и произнесла заветные слова. Все мое естество сжалось в ожидании. Когда спустя несколько секунд я приоткрыла глаза, ничего не изменилось.
– Ты должна была направить свою энергию
