мечом. Он не спрашивал, как она этому научилась. Она бы ему все равно не ответила. К этому моменту он уже достаточно хорошо ее знал.
Она не смогла бы пронести нож во дворец. Если только она не умеет спрятать клинок так, чтобы стражники его не нашли. Едва ли. Возможно, она знает способы убийства, для которых не требуется оружие. Если поразмыслить, это не исключено.
В любом случае этому не суждено было осуществиться. Стражники у этих последних дверей тоном, не допускающим возражений, заявили, что только учителю разрешено войти. Его снова обыскали в поисках оружия. Оружия у него не было. Только флакон. Его не нашли. Кое-какой опыт у аль-Сияба был, он умел спрятать на себе некоторые вещи, но именно купец-киндат бен Натан показал ему, как спрятать флакон. Бывалый контрабандист, он явно разбирался в подобных делах. Газзали был доволен: ему нравилось узнавать что-то полезное.
Надия, конечно, не стала возражать у дверей. Она никак не могла этого сделать – мальчик, познакомившийся с ним на базаре и бегающий с его чашкой для сбора денег? Ее бы избили, если бы она открыла здесь рот. Аль-Сияб тоже не мог возразить. У него не было для этого никаких оснований, и они предвидели, что это произойдет.
Он коротко велел «мальчику» возвращаться домой и ждать его.
– Если ты увидишь, что я опаздываю на базар, иди на наше обычное место и объяви, что меня вызвал на аудиенцию халиф. Полезно, чтобы люди узнали об этом.
Так было бы, если бы они приехали сюда ради его репутации сказителя и собранных на базаре монет. Она повернулась и ушла, тем же путем, каким их привели. Ее сопровождал стражник. По-видимому, здесь не допускали небрежности. Газзали быстро пробормотал про себя молитву. Он не считал это зазорным (в этой жизни никогда не знаешь, что может произойти). И вошел в комнату, когда перед ним распахнули двери.
Помещение было просторным и роскошно обставленным. Дворец есть дворец, а это, наверное, комната, где принимают только избранных гостей. К нему относятся с уважением, это хорошо.
Красивые восточные ковры на полу. Столы, инкрустированные перламутром, обитые кожей диваны, скамьи, накрытые шкурами, многоцветные драпировки на стенах. Три высоких стоячих канделябра, в каждом много зажженных свечей. Большой очаг, где горит жаркий огонь, даже весной. Ставни на окнах, выходящих в сад, закрыты. Потолок, заметил он, был темно-синим, с нарисованными на нем звездами Ашара.
Его ожидал высокий, полный мужчина в строгом темном платье. У внутренней двери стоял слуга или раб. И еще один стражник с коротким изогнутым мечом и неожиданно злобным взглядом. Газзали подумал, не является ли способность бросать такие взгляды необходимым условием для стоящего на этом посту. Он понимал, что высокий человек – не халиф. И полагал, что знает, кто это.
Аль-Сияб ощутил прилив возбуждения, волнение в крови. Подобные моменты, подумал он, и есть то, ради чего живет отважный мужчина. Однако его охватила тревога. Он был бы круглым дураком, если бы
