style="font-size:15px;"> – Удар ниже пояса, – сказал он отрепетированным унылым тоном.
– И почему ты трогаешь свою грудь? – спросил Кевалайн. – Ты бы лучше схватился за свою промежность.
Дрожание воздуха, быстро затихшее, стало ответом для Кигана. Лорен подавил желание рассмеяться. Однако лерен приготовил кое-что еще. Он уже пробился через его непроницаемую маску. Хоть и знал, что Лорен не облегчит ему задачу. Он никогда этого не делал.
– Как ты думаешь, как он отреагирует, если я скажу ему, что Хезия больше не свободна? – продолжил он. – Думаешь, он будет плакать? – Киган остановился, подняв руку к подбородку и нахмурив лоб. – Или ты уверен, что он похитит ее в день свадьбы?
Лорен, казалось, на несколько мгновений глубоко задумался.
– Я думаю, он появится со стальным мечом в руке, чтобы спасти, – он посмотрел по сторонам и понизил голос, – драгоценные сиськи, и умчит их в закат.
Киган распахнул глаза, словно блюдца, не поверив в то, что только что услышал. Cмех душил его, он попытался сглотнуть, но рвущийся наружу хохот застрял где-то посреди гортани. Картина нарисовалась в его сознании слишком живописно, словно недавнее воспоминание, поэтому он буквально рыдал от смеха, представив всю абсурдность ситуации. Он схватился за живот, пытаясь унять колики, но все было бесполезно.
Чей-то взгляд задержался на нем. Когда он заметил наблюдателей, отражающихся в невозмутимых глазах кадета, он взмахнул рукой, чтобы отвлечься от наваждения, и начал потихоньку успокаиваться. Это оказалось нелегкой задачей.
Лорен чувствовал себя триумфатором.
– Это было круто, – признался К. своему товарищу. – Жаль, что его здесь нет и он не слышал этой шутки. Его потаенные желания, наверное, уже исполнились, раз его представили Пемондарк. Если бы еще он так не ворчал по поводу своего перевязанного носа…
– Вы выставляете в плохом свете его телохранителей, лерен Кевалайн, – Лорен вернул былой торжественный тон.
– Это раны, полученные в бою, – сказал лерен с напором, сжимая кулак. – Раны, полученные в бою, говорят о мужественности.
– Синяки на лице не привлекают внимания таких, как Присцилла Пемондарк. Более того, не бывает войн между родами, которые могли бы это оправдать. И если предположить, что его нос искалечил безымянный, то это станет поводом для унижения.
Лорен был прав. Столкновения между секьярами происходили на каждом светском мероприятии. И лучшим оружием на них было ораторское искусство. Тот, кто лучше всех владел словом и был хитрее, имел все шансы на победу. Единственными, кто мог с гордостью носить шрамы, были наследники Имени, пока были победителями, и не так, как, например, Хиранель Херальдум.
– Но я не безымянный, – Киган пожал плечами.
– Нет сомнений в том, что вы произвели хорошее впечатление на лерес, лерен Кевалайн, даже если вам это совершенно не нужно. Я не думаю, что вы могли бы находиться в лучшем положении, чем сейчас, – он польстил ему, – но для
