выставил руку, а сделал это на уровне его шеи. Мне не надо было бить парня слишком сильно. Всё остальное доделал закон физики. Охранник налетел своим горлом на выставленную мной, как шлагбаум, руку. От полученного удара у него резко перехватило дыхание, и он рухнул навзничь рядом со своим напарником, который в этот миг корчился от боли на песке.
– А ну, суки, на землю! – раздался истошный крик Эдика. Мы с Димкой оглянулись одновременно. Начальник охраны с искажённым лицом, размазывая одной рукой кровь по щекам, выхватил из кобуры, висевшей на левом боку под мышкой, пистолет и теперь наводил ствол оружия то на меня, то на моего друга. Пистолет в его руке сильно дрожал, и я готов был поспорить, что в таком состоянии он не попадёт в цель и с трёх метров. Но рисковать было нельзя. Обидно вот так случайно умереть от пули психопата.
– Я сказал на землю, падлы… – после этого вновь последовала длинная тирада слов, которые я просто не осмеливаюсь здесь привести. Мне было понятно, что Эдик находится на грани нервного срыва. В таком состоянии человек может выкинуть всё, что угодно. Ситуация напоминала перетянутую гитарную струну, готовую порваться в любую секунду.
– Как же ты, Эдик, с такими нервами учился в милицейской академии? – спокойно спросил я охранника, глядя тому в глаза, но держа в поле зрения и пистолет. Мало ли чего мог выкинуть этот молодой человек с неустойчивой психикой. А погибать от случайного выстрела, как я уже сказал, в мои и, думаю в Димкины планы, не входило.
– Да его, наверно, из милиции попёрли по состоянию здоровья? Эдик, а психика у тебя никуда не годная, слабые нервишки! К врачу надо бы! Аутотренингом позаниматься! На кавказские воды съездить! Валерьянку попить на ночь! – поддержал меня Сокольников.
– А ты хотя бы раз стрелял в человека? – вновь последовал мой вопрос.
– Разрешение-то на волыну у тебя есть? – спросил Димка.
Эдик затравлено переводил взгляд то на меня, то на Димку. Такое поведение было нашим небольшим психологическим приёмом. Своими вопросами мы старались сбить охранника с агрессивного настроения и немного выбить его из колеи.
– А мама у тебя есть, Эдик?
– Ох, Эдик, и трудно же тебе в тюрьме будет. Там как узнают, что ты бывший мент, уголовнички сразу тебя опустят. Ведь на «красную зону» тебе рассчитывать не стоит. Как ты думаешь, Саня?
– Конечно, не стоит! Он ведь не действующий мент!
– Это тебе Зеркалович-Романовский приказал нас замочить? – от этого вопроса, который задал Димка, телохранитель режиссёра вздрогнул.
– Подведёшь ты своего хозяина, Эдик! Он ведь по делу о нашем убийстве, как твой подельник, пойдёт! – сказал я охраннику, еле заметно придвигаясь к нему. Мне нужно было любой ценой подойти к нему на расстояние вытянутой руки, а там уже дело техники обезвредить противника.
Сложившуюся
