и внятной информации о реальном положении на фронте именно на вашем участке?
– Так точно, могу, товарищ Сталин! Сводный отряд 4-й армии держит оборону по реке Березина на фронте 20 километров и занимает промежуточное положение между Бобруйском и Борисовым. Справа от нас обороняется 176-я дивизия полковника Зайчикова, справа 1-я Московская полковника Крейзера, на левом фланге сводный отряд непосредственно взаимодействует с полком комбрига Серпилина. Нас атакуют части 4-й танковой армии 4-й полевой армии под командованием генерала-фельдмаршала Клюге. Прямо перед нами на участке сводного отряда наступает усиленная 18-я танковая дивизия СС генерала Неринга.
– Знаю и Серпилина, и Зайчикова, и Крейзера! – перебил мой доклад Сталин. В трубке наступила тишина. Я ждал.
– Нам надо, чтобы вы задержали продвижение немецких танков на несколько дней именно на этом направлении, чтобы подготовить встречу фашистских дивизий у Смоленска, – медленно проговорил Сталин.
– Задержим, товарищ Сталин! – уверенно ответил я.
– На сколько дней реально вы можете остановить немцев. Говорите правду, какой бы горькой она ни была.
– До пятого июля включительно, товарищ Сталин!
– Откуда такая точность и уверенность?
– Исходя из реально складывающейся обстановки и наличия сил и средств, товарищ Сталин! – ну, нельзя же мне было сказать Ему, что я прибыл из будущего и потому прекрасно разбираюсь в истории Великой отечественной войны, много читал на эту тему, да и мой тесть участвовал в создании 12-ти томного издания «История Второй мировой войны», поэтому мне хорошо известен весь ход военных действий от начального её периода до штурма Берлина и Потсдамской конференции, встречи в Тегеране и Ялте.
Я абсолютно точно знал, что наши войска будут вести ожесточённые оборонительные бои на занимаемом рубеже по реке Березина от Бобруйска до Борисова в течение трёх последующих дней с 3-го по 5-е июля 1941-го года. Именно упорство советских войск на данном рубеже не позволит немецкому командованию с ходу захватить Смоленск, откуда открывался прямой выход фашистских армий к Москве. Я также знал, что через три дня немцы прекратят свои безуспешные попытки прорвать оборону сводного отряда 4-й армии, а перенесут свои удары на наши фланги и в стыки с соседними частями стрелковой дивизии полковника Крейзера. Они рассекут своими танковыми клиньями нашу оборону, в районе Бобруйска и Борисова прорвут фронт сразу в нескольких местах и устремятся к Могилёву. Мы будем вынуждены отходить с тяжёлыми боями вглубь своей территории, вырываясь из окружения. Однако я не мог всего этого рассказать Сталину по телефону, так как не было времени, да и кто бы мне поверил.
– Хорошо! – после некоторой паузы раздался в трубке голос Сталина, – я надеюсь на вас и ваш отряд, полковник Павлов! Вы не ослышались. С этой минуты вы принимаете командование сводным отрядом 4-й армии, а комдива Мартова мы, по-моему, рано освободили из лагеря?!
После
