style="font-size:15px;"> Тётушка Васеня двадцать лет проработала в почтовом отделении посёлка, а сейчас вышла на заслуженный отдых заниматься внуками и домашним хозяйством. Она хотела, чтобы я поселилась у них: мол, и работу по специальности найду легко, ну, хотя бы в том же агрохимическом предприятии, да и комната Володи освободилась, и я могла бы проживать с ними как угодно долго.
Оленька – пятнадцатилетняя дочь, поздний ребёнок, кровинушка любимая, пухленькая, розовощёкая девочка-хохотушка, физически развитая не по годам, дружит с семнадцатилетним пареньком Андреем, который целыми днями пропадает у них в доме, но «зато на глазах у родителей», как сказала тётушка, «от греха подальше». Милое семейство! Такое впечатление, что тётя, как курица-наседка, готова растопырить свои крылья и всех цыплят собрать поближе к себе, всех обласкать, согреть и защитить.
Про таких говорят «душа нараспашку». И я опять невольно сравнила её со своей мамой… Неужели они родные сёстры? Такая разница, однако…
Вторая тётушка Капиталина (Капа) жила в самом городке Романовск Приволжский, на Правобережье, на старой улочке, недалеко от главного собора, в двухэтажном старинном мещанском доме с двумя подъездами, поделёнными на шесть коммунальных квартир, с общими кухнями и туалетами на каждый подъезд и этаж. Она никогда не была замужем. Её парень погиб в самые первые дни Великой Отечественной войны, и Капа осталась до конца жизни верна памяти о нём, верна своей первой и единственной любви. Но она воспитывала с трёхлетнего возраста свою племянницу Надю – дочку младшего брата, который бросил жену и дочь-малышку и где-то скитался по стране. Ну а мать девочки впоследствии встретила другого мужчину и оставила Надю тёте Капе, хотя иногда и навещала их.
Добавлю про Капу, мы с Надей называли её именно так, без всяких «тёть»: она всю жизнь проработала на одном месте, на старой льняной мануфактуре: сначала ткачихой, потом мастером. Именно на основе этой мануфактуры и возводился большой текстильный комбинат. Но старое здание было сохранено как музей прядения и ткачества, и Капа работала в этом музее заведующей…
Первые дни я провела в квартире Капы. Надя была в Москве на слёте комсомольского актива рабочей молодёжи, представляла комсомольскую организацию комбината, хотя была не комсоргом, а его правой рукой. В воскресенье вечером она должна вернуться.
Перед её возвращением я уже перезнакомилась со всей роднёй и поняла, что за люди живут в городке. Пришлось сменить короткую твидовую юбку на брюки клёш от бедра. Но вопрос что же на самом деле шокировало местных больше – короткая юбка или брюки-паруса – так и остался открытым. Во всяком случае, ни на ком больше таких брюк я не видела. Тем не менее Капа сказала, что лучше подметать пыльные улицы этими «моряцкими» штанами, чем доводить до инфаркта голыми коленками бабушек и дедушек, особенно в районе собора, где
