выражением на лице. С его стороны я чувствовал тяжелую и твердую решимость найденный природный наркотик не испытывать и не отдавать ни при каких обстоятельствах.
– Ладно. Будь по-вашему. Мне нужны мыши или крысы, – заявил очкастый мой товарищ. – Лабораторные, в количестве штук пятнадцати.
– Могу выделить двоих подопытных. – Алан пока держался, но я видел нарастающую бурю, непонятным пока мне самому способом. Что-то внутри человека-скалы клубилось, скручивалось жгутами, формировалось в плотное ядро. Только я это не видел глазами и не представлял – ощущал всей кожей.
– Я не экспериментирую на людях. И когда я говорю «мыши» или «крысы», я имею в виду мышей или крыс. Знаете, зверушки такие. С хвостами. – Тайвин, в свою очередь, образно воспринимался мной все прозрачнее и тверже, как если можно было бы прочувствовать динамику процесса образования природного алмаза.
Я вдруг понял, что и до первого визита на Седьмой, и до Миры, и до столкновения с другим сознанием, и вообще вплоть до текущего момента включительно всю свою жизнь пользовался чем-то… Похожим, что ли. Непонятным, неосязаемым, необъяснимым, но нужным хлеще воздуха. Интересно, вот если я способен на уровне остальных органов чувств и наравне с ними получать информацию об эмоциональном фоне человека, может, я могу на него и влиять?
Я попробовал этим неуловимым, но явственно мной ощущаемым, вектор внимания Алана перенаправить на себя. И чуть не подпрыгнул, когда в следующее мгновение свой темный нечитаемый взгляд тот обратил именно ко мне. И сказал, смотря на меня, а обращаясь к Тайвину:
– Значит, от моих кандидатур вы отказываетесь. В таком случае будет совсем просто.
Похолодев внутренне, я понял: очкастый доигрался. И точно, внутри Алана словно взорвалось маленькое черное солнце. Он выхватил оружие и уткнул дуло игломета прямо мне в лоб:
– Вот ваша крыса. Выбирайте правильно, уважаемый. Либо она приносит пользу науке, либо я, так и быть, проведу дератизацию.
Я скосил глаза на Тайвина и почти услышал, как зазвенела, осыпаясь безвредными осколками, его решимость. За меня он боялся больше, чем за человечество перед лицом нового наркотика с неизвестным действием. Но сделать выбор между перспективой убить меня иглой в лоб или психоактивным веществом неизвестного спектра действия не мог.
– Я жду, – поторопил Алан и протянул гению автоинъектор. Все естество нашего врага заполняла обжигающая бешеная злость, искушала нажать на спусковой крючок, давила, требовала, и я понимал, что выбора у меня нет, как нет его и у Тайвина.
– Чтобы вас мотивировать, введем обратный отсчет. Крысы уходят с корабля через десять, девять…
Я молчал в тряпочку, Алан считал, а до моего идейного друга никак не могло дойти, что шутки кончились – он переводил взгляд с Алана на меня, пытаясь найти запасной вариант, и не находил его. На тройке Тайвин не выдержал и сдался.
– Я не отвечаю за последствия. Надеюсь, вы отдаете себе отчет
