не надо никаких прелюдий, достаточно самого процесса. На каком тыке у тебя все начинается? На третьем? Прикинь, как нам повезло. Давай попробуем прямо сейчас, понаблюдаем.
– Дим, я согласна, мы попробуем, понаблюдаем, только попозже. Тебе что, не хватило?
– Ты знаешь, мне всего с тобой хватает. Прямо идеальное совпадение. Но я понимаю, что скоро все это закончится и хочу, как это сказать, натрахаться впрок.
– Открою тебе секрет, Димочка, я много раз в жизни пробовала это сделать. Не получается. Сегодня ты можешь совокупиться девятнадцать раз, но через неделю захочешь снова.
– Ладно, уговорила. Пошли на балкон, посидим, там тепло и небо красивое.
Мы уселись на балконе. Вокруг было темно и тихо. Даже фонари на территории больницы выключили. Больница засыпала. Только на первом этаже светилось два окна. Мы ели торт, один кусок на двоих, и радовались общению, как дети. Димка, наверное, принял меня, как данность на три недели, поэтому в интонации исчез страх, глаза блестели, и он умел говорить стыдные гадости, мне это нравилось. Хотя я медленно понимала, что при таком совпадении, как у нас, не нужны ни слова, ни обьятия, ни поцелуи. Но мы это еще проверим, а сейчас пускай шепчет, может отдамся ему на балконе.
Димка был очень интересным собеседником. Он мог говорить много и на разные темы. К тому же он рассказывал много того, чего я не знала, да и знать не могла. Мне с ним было интересно. А ему видимо нравились мои горящие глаза, когда я слушала его истории из операционных. Я видимо очень прониклась медицинской тематикой, пока лежала в травматологии, поэтому мне были очень интересны его рассказы. А он был полостной хирург, поэтому все его истории были в основном про разорванную печень, про фонтанирующий под рукой аппендицит и про сгнившую поджелудочную, в общем, истории были, само то.
Но как бы он не старался заинтересовать меня, главным для него было совсем не мое медицинское просвещение, а наш близкий контакт. А я что-то так расслабилась на летнем балконе под звездами, что мне вообще не хотелось опускаться до грязного телесного контакта, ведь вокруг была волшебная летняя ночь. Про грязь я написала потому что даже будучи очень продвинутой, и имея в постели с мужчинами все по полной программе, я все равно стыдилась того, что я делаю, и считала себя не очень хорошей женщиной. И хотя я глушила такие мысли, они все равно иногда прорывались. И тогда просто моментально из мухи вырастал слон.
Вот и в ту ночь, я вдруг резко ощутила какие же гадости я творю. Меня зачем сюда поместили, да еще по блату? Диагноз зарабатывать. А я что творю? Сколько я тут лежу? Неделю? А уже почти переехала жить в палату к совершенно постороннему мужчине! Мало того, что почти переехала, так я еще и не разу не стесняюсь! А почему? Да потому что он прямо с одного раза достает меня до того места, где прячется кусочек женского счастья. И мне нравится, как он это счастье трогает и выпускает на волю. А ведь об этом, наверное все отделение знает, если Сергей Иванович в курсе. И меня накрыло, резко и сильно.
Я в два прыжка оказалась у кровати, за полторы минуты оделась, за тридцать секунд натянула протез и собралась уходить. Срочно, безвозвратно.
