и ей приходилось снова и снова возвращать её на место, чтобы каждый заходящий в этот дом человек знал, что у кого-то здесь точно нет вкуса!
Молча наблюдающий за нами Астор хрюкнул от смеха, и мы с отцом оба повернулись к нему. Брат, взглянув на наши лица, без тени стеснения залился смехом, схватившись за бок. Мы с папой переглянулись. Всматриваясь в его серьёзное лицо, я почувствовала, как внутренняя боль мигрировала из головы, где всё это время обитала, дальше. Она поглотила всё моё тело и добралась до самого сердца, не оставив сомнений, что она останется там навсегда.
Поднимаясь от сердца в лёгкие, а затем в гортань, эта боль спровоцировала звук, вырвавшийся из моего рта: смешок, больше похожий на икоту. Он стал громче, отчетливее, звучнее… Я не смеялась. Захлебывалась собственными мыслями.
– Эй, Эванс, успокойся! – Астор неожиданно подбежал ко мне и положил ладони на плечи.
Усадив меня на диван, брат сходил за водой и предложил мне стакан. Отец за всё это время не сдвинулся с места, равнодушно наблюдая за разворачивающейся картиной. Прекратив всхлипывать, я услышала голос отца:
– Нужно собрать вещи как можно быстрее.
Папа наконец поднял глаза. Но он смотрел не на меня, а на Астора. Я знала, что брат не станет противиться его воле. Здесь я могла рассчитывать только на себя. Новая волна гнева закипала во мне.
– А как же школа? Мои друзья?! Ведь всего год осталось учиться!
Ссутулившись, отец бросил на меня быстрый взгляд. В тишине гостиной раздался неуверенный голос брата:
– В Астории тоже есть школы.
Отец посмотрел на него с благодарностью, и это стало последней каплей. Лучше бы он, как Стефани и Джереми, бросил меня одну разбираться с полицией.
– Я никуда не поеду!
– Эванс, я понимаю, тебе тяжело это принять…
Я не дала ему договорить. Теперь я знала, что не смогу переубедить его. Но это не означало, что разговор окончен.
– Понимаешь?! Ты даже не посоветовался с нами! Мама никогда бы не стала лишать нас права выбора!
– Да, Бриджит нашла бы выход… Убедила бы всех.
Он вновь опустил глаза в пол, старательно пряча слёзы. Рослый Астор, положив ладонь на плечо отца, умоляющим взглядом посмотрел на меня. И в этот момент ко мне, наконец, пришло осознание, что не только я потеряла её. Они тоже вынуждены были расстаться с ней.
Наверняка они оба думали, что уехать будет правильным решением. Может, папа и правда счел, что вдали от дома, где так много напоминает о маме, нам будет проще забыть обо всём, что здесь случилось. Они даже не подозревали, что ни одна, даже самая любимая мамой ваза, не могла сравниться с воспоминаниями, которые я бережно хранила в сердце.
И тогда, подумав о маме, я вдруг поняла. Таких ссор у нас в семье никогда не встречалось, и причина
