Что теперь? – продолжался затянувшийся монолог. – Последний шанс упущен. В этой дыре нет никого, кто мог бы хоть что-то мне прояснить”.
Тот страшный миг до сих вспоминался туманно: только опустил голову, раздался дикий крик, коего еще не слышал никогда. Тогда Шон даже забыл, зачем он приехал сюда, забыл про всех и вся, пропали воспоминания даже о себе, словно всю свою жизнь он прожил здесь, в этом поселении. В тот миг существовал только крик и рычание зверя. Конечно, прийти в себя было крайне трудно. Шон чувствовал себя попавшим в ад и проходившим каждый его круг, наблюдая за страданиями других грешников.
Когда группа вернулась в деревню, Родригес понял, как дорог был Федор всем. Вернее, большинству. Увидя тело, услышав речи о гибели их лидера, одни жители потеряли дар речи и, точно охотники в тот миг, позабыли обо всем, что было в их жизни. Несколько людей даже не выдержали и залились горькими слезами, падали на колени и громко, жалобно рыдали, поливая и без того мокрую землю.
Пусть Шону и нужно было узнать, куда ему идти как можно быстрее, спрашивать он пока что никого не хотел. Сейчас всем нужен покой, все должны собраться с мыслями и принять мир таким, какой он есть. Кто знает, сколько времени на это уйдет. Лишь бы только это дало какой-то результат, хотя бы маленький уступ, за который можно удержаться, поднимаясь на эту гору. И такой уступ можно найти только в стихе.
Наконец, придя в себя, Родригес выбросил длинную палку, что нашел в густой траве, закрыл глаза, облокотившись на брошенный грузовик позади скамьи, и еще раз обобщил все произошедшее.
Шелест листьев под ногами и хлюпанье грязи выдали приближающегося к Шону охотника. Широкое лицо и густая борода означали, что перед Родригесом стоит главный помощник Федора, его адъютант, Владимир, хотя так его называли крайне редко. Зачастую все использовали его позывные – “Перун” и “Язычник”. Шон догадывался, что такие прозвища связаны с увлечениями Владимира. При первой встрече Родригес застал Перуна за чтением книги о Древней Руси, а на руке ярко выражалась татуировка со славянскими рунами.
– Я тут слышал, ты ждал какую-то помощь от Федора, – медленным басом пронеслась речь.
– Да, – выдавил из себя Шон, вздохнув и на секунду задумавшись вновь. – Правда вряд ли я теперь получу ее.
– А о чем у вас шла речь? Я только сейчас о вашем договоре узнал.
Родригес очень кратко пересказал цель своей поездки и протянул письмо со стихом. Как и ожидалось, Язычник пожал плечами, приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но быстро передумал, покашливая от неловкости.
– Ну походи у нас тут, поспрашивай, может, кто знает что.
– Мало верится, что кому-то сейчас есть дело до непонятного иностранца со своими письмами.
– Скоро все успокоятся, – потоптался ногами на одном месте Владимир и после очередного глубокого вздоха закончил свою речь. – Поступай, как считаешь нужным.
Охотник
