Анна Ивановна угощала нас. Посещали кружок такие же невидимки, как и я, зная, что никто их не потревожит. Но преподавательница, в последнее время себя плохо чувствовала и как-то ей даже вызывали скорую. Это неудивительно, учитывая ее возраст за семьдесят. В итоге ее все-таки положили в больницу, а зал для рисования временно закрыли. Таким образом я лишилась своего убежища.
– Завтра я представлю моего знакомого, а пока поговорим о тебе. – сказала учительница, садясь за стол.
Я тоже присела за первую парту и молча смотрела перед собой.
– Ника, так больше не может продолжаться. Это плохо, ты понимаешь? И не только для тебя, но и для других детей. Чему они учатся, глядя на все это? – говорила она так, словно осуждала меня.
Я непонимающе уставилась на неё. Звучало это так, словно я виновата во всём сама и опять кому-то мешаю и создаю проблемы. По крайней мере так всегда говорила мама.
– За год по несколько раз мы обсуждаем ситуацию с твоей мамой, но как я поняла безрезультатно.
– Вы о переводе в другую школу? – спросила я -Такого не будет, тем более в выпускном классе. Маму устраивает что мы живем недалеко от школы, а школа недалеко от нужных ей для блога мест и поэтому никого не нужно возить. А все остальные учреждения, довольно далеко от нашего дома. – пожала плечами я.
– Снова эти отговорки- вздохнула классная – Расскажи мне, что с тобой происходит? Ты боишься их?
– Нет-покачала я головой.
– Если нет, тогда в чем дело? – спросила она.
– Наверное, у меня проблемы с психикой, – сдалась я. Мне хотелось поскорее закончить этот разговор, поэтому я решила вывалить все.
– Как ты это определила? – продолжила она допрос.
И тут я задумалась: “Стоит ли говорить, о странных явлениях с которыми я сталкивалась столько лет? Это страшно, доверить кому-то подобное. А вдруг меня упекут в психушку? Но что-то подсказывало, что надо сказать, именно сейчас.
И я рассказала ей все. О странных ощущениях и видениях. Об эмоциях, которые сбивали меня с ног и лишали возможности нормально соображать и наконец, иногда что-то ломали или взрывали, например, как-то от моей злости треснуло зеркало. О невероятных предчувствиях, поражающих меня своей точностью. О чудных, газообразных, цветных испарениях окружающих людей, которые периодически я видела. Наконец, я закончила и будто избавившись от чего-то тяжёлого откинулась на спинку стула, ожидая самого страшного. Наступила тишина, в которой раздавалось лишь размеренное тиканье часов, висевших над доской. Ольга Михайловна молчала так долго, что я нервно заёрзала на стуле. Смерив меня взглядом, будто видит меня впервые, она наконец сказала:
– Я знаю, что мои слова покажутся тебе странными. Наверное, ты ждёшь, что я выставлю тебя сумасшедшей и так далее, но я так не считаю.
Я молча разглядывала свои ботинки и слушала.
– Ты особенная, Ника. Поверь мне, я хорошо знаю о чем говорю. Я такая же как ты. – понизив голос поведала она мне.
Не
