получаемых тремя эшелонами радио- и двумя эшелонами оптических телескопов, работа над которым велась уже в течение почти двадцати лет, являлся только малой долей из всего спектра исследований коллаборации, возглавляемой этим человеком. Что касается второго человека, то меньше всего этим вечером Лев ожидал встретить философа, однако именно им оказался Корецкий. Как и положено философу, он носил длинную, густую бороду, что делало этого человека похожим на учёных мужей позапрошлого столетия, портреты которых висят в каждом учебном заведении.
Огромный дом казался совершенно пустым. С той минуты, когда Лев переступил порог в сопровождении охраны, он не услышал ни единого звука из соседних помещений, не заметил ни прислуги, ни домочадцев – никого, кроме троих людей за круглым столом. Через огромные окна хорошо виднелось, что дождь усилился и как ночную тьму время от времени озаряли далёкие вспышки молний. В самой зале тоже царил сумрак, несмотря на обилие источников света – все они оказались приглушены до уровня сумеречного освещения.
– Господин Селезнёв, вы знаете, кто такой Александр Корецкий? – без долгих вступлений спросил Дэвид Гесс.
– Не могу утверждать, что хорошо осведомлён, но его имя мелькало несколько раз в моей ленте новостей –, честно признался Лев.
– Значит, вы в курсе, что его имя связано со Святославией. Этого уже не мало.
Здесь нужно сказать несколько слов о Святославии. Самое крупное государство Интермариума – оно образовалось в результате событий, ставших наиболее мрачными страницами в истории двадцать первого века. В конце концов, на растерзанных всевозможными войнами просторах восточной Европы, подобно Фениксу, восставшему из пепла, возникло новое национальное государство. Возможно, последняя держава такого рода в мире. Старые границы стран Восточной Европы оказались стёрты с политической карты, а уставшие от нашествий орд машин, созданных убивать, народы объединились вместе под общим флагом, чтобы выжить. Все прежние разногласия, подобно картонным перегородкам, сломались под натиском народной воли к жизни. Новое образование провозгласило себя государством восточных славян. Во главе Святославии встал человек, твёрдо огласивший, что пришёл конец угнетению родственных народов, а любое посягательство на суверенитет как с востока, так и с запада, наткнётся на непоколебимую, решительную ответную реакцию. Тотальная воинская повинность граждан Святославии, помноженная на маниакальные усилия в области милитаризации, сделали из этого государства неприступный бастион, за стенами которого каждый, считающий себя угнетённым славянским человеком, мог рассчитывать на защиту, при определённой степени лояльности. За всё, конечно, надо платить, и гражданам нового государства предложили обменять часть свобод на безопасность. Впрочем, после событий, совсем недавно изменивших политический ландшафт бывшей Европы, это вовсе не казалось слишком
