что ее вырвали, я зажмурилась и попрощалась с мужем, мысленно попросив у него прощения за то, что не смогла даже начать искать путь к нему.
Боль все усиливалась, а сознание меня всё никак не покидало. Чудище перекинулось на мое предплечье.
– Мммм… Руки, руки самые вкусные… – и снова впился пастью мне в руку.
Остальные держали меня, закрыли мне рот с такой силой, что я еле дышала. Они держали сильно, сдавливали меня, но я и не дергалась. Просто не могла, на столько сильна была боль. Я увидела страшную картину: моя кожа на руке начала как будто растворяться вокруг рта чудовища, видимо, в его яде была какая-то кислота. Я предприняла тщетную попытку кусаться и кричать, и тут что-то оторвало монстра от моей руки. Те, что держали меня, захрипели и рассыпались пеплом вокруг. Последний же, что жрал мою руку, истошно заорал, и начал полыхать изнутри. Из его глаз, ноздрей, рта, вырывались языки пламени, а потом он просто истлел и тоже рассыпался. Я еще раз взглянула на свою руку, подумала кинуться бежать, но сознание меня покинуло.
Глава 10
Что было дальше? Я не знаю, помню, что меня что-то качало, потом помню звездное небо над головой и что-то черное, закрывающее половину обзора. Потом красный свет везде, как будто пропитавший меня, камин, еще я помню камин, в котором горел огонь, а дальше я проснулась в своей комнате, в таверне от назойливых вибраций в ушах. Опять подорвалась и ошарашено посмотрела на руку. На предплечье левой руки было несколько точек, как будто мне на руку упал ёжик. То же самое было на плече. То есть это правда. Это не сон. Меня чуть не сожрали. Но как я сюда попала? И я точно помню, что у меня были вырваны куски плоти, я же, наверное, от этого сознание потеряла. Но как? Почему теперь от его пасти остались только мелкие шрамики? И кожа на месте… Я что, с ума сошла? Посмотрела в карман, там все также лежали монетки. Ну бред… Стоп. А если меня кто-то спас? Значит меня кто-то сюда принес? Надо бежать к деду!
Я сломя голову понеслась вниз. Выбежала в зал, к столу, возле которого стоял старик и чуть не сшибла его с ног.
– Ты с лиственника рухнула? Чего несешься, во, глаза как выпучила, ай случилось чего?
– Я вчера во сколько пришла? Со мной кто-то был? Как я выглядела? – затараторила я.
– Ооо… да ты, видать, эля хлопнула вчера на прогулке? Ты вчера пришла за полночь, я уж всех распустил, последнего забулдыгу растолкал, выгнал, а тут ты, открыла дверь, зашла, я спросил, ну что, мол, как погуляла? Ты ответила, что все хорошо, выглядела веселой, с тобой никого не было, девочка, ты поднялась к себе и только вот сейчас вывалилась на меня с утра пораньше с вопросами.
– Как… Я … Пришла? Да? И все что ли… – разочарованию моему не было предела.
– Ну я, конечно, тебя не знаю, но ты еще та дурья башка, как я погляжу. Иди ешь и работать начинаем, деревянная твоя голова.
Во дела… Я что это, сама получается пришла, на своих двоих? А камин? А раны? А чудовища? А пепел… Вспомнив эпичную картину смерти этих выродков, я одновременно дрожала от ужаса и улыбалась от радости.
Поев,
