клешни, дабы завладеть содержимым.
– Андрон Антонович, – тишину прервал спокойный, будто раскаты дальнего грома, голос знатока сервировки. – Не так это делается!
Взяв с вазы небольшие щипчики, он ловким движением со щелчком расщепил клешню и победоносно взглянул на меня.
Что ж, счет открыт – 1:0 в пользу Вольдемара Никодимовича в незримом матче изысканности с обыденностью.
Предвкушая праздник желудка, нагулявший аппетит Вольдемар Никодимович закатил глаза, поднеся в ладошке раковину с устрицей ко рту. Будто снайпер перед выстрелом, затаив дыхание, смачно слизнул дар моря.
– Фантастика, – вырвалось у ощутившего послевкусие мастера. Разделавшись еще с несколькими слизеподобными существами, он, довольно крякнув, запил «эликсиром».
На его лоснящемся от удовольствия лице было написано – жизнь явно удалась!
Тем временем я, разделавшись с лобстером, с ужасом поглядывал на устриц, – уж больно непривлекательный и даже отталкивающий исходил от них запах.
– Андрон Антонович, попробуйте, очень вкусно, – прозвучал убаюкивающий баритон бывалого дегустатора.
Дабы не оконфузиться окончательно, я с видом завсегдатая рыбных ресторанов поднес устрицу ко рту. В ту же секунду дух гниющего болота заполнил весь мой организм, будто предупреждая: в случае употребления яства оно будет тут же обратным позывом возвращено на стол.
Видя мою нерешительность и понимая, что чаша весов колеблется, Вольдемар Никодимович отыскал более убедительный аргумент:
– Андрон Антонович, это же деликатес. Очень полезный для мужчин, – многозначительно добавил он, почему-то подняв указательный палец кверху.
Это был удар ниже пояса, учитывая мой почтенный возраст.
Но вторая попытка оказалась также безрезультатной, о чем красноречиво свидетельствовала моя сморщенная физиономия.
Тогда Вольдемар Никодимович, как опытный игрок, достал «козырную карту» – выдавил на устрицу для устранения запаха сок лимона и наполнил мою рюмку.
Счет стал 2:0. Дальше отступать некуда.
Осознав свою обреченность и неотвратимость процесса дегустации, мысленно заглушив все вкусовые рецепторы, органы осязания и обоняния, я снова поднес деликатес ко рту. Будто ныряльщик в ледяную воду, сосчитав про себя до трех и закрыв глаза, – мгновенно «окунулся», – заглотил яство и осушил рюмку.
– Ну как? – полюбопытствовал маэстро.
– Фантастика, – соврал я.
– Ну, вот, – похлопал меня дружески по плечу, словно профессор способного ученика, Вольдемар Никодимович.
Испробовав остальное содержимое вазы – гребешки, осьминоги, плавники акулы – он элегантно поднес к сложенным бантиком губам завитую виноградную улитку и попытался высосать ее.
– Вольдемар Никодимович, не так это делается, – я взял с вазы спиральку и, отставив мизинец, вывинтил содержимое
