чем ты говоришь Ларин? Ну разве стали бы они перебрасывать целый полк за тысячу километров от границ сражения? Ну включай хоть иногда свое критическое мышление, ну я даже ни разу не военный, но понимаю всю глупость этой затеи – стол затих, Ларин по своему обыкновению ничуть не смутилась.
– А что мне включать, я передаю, что услышала, цитирую, между прочим – она величаво отвернулась и умолкла. Теперь все подробности она будет выдавать по частям и всем по очереди, дабы навести смуту в рядах более доверчивых подруг.
Украдкой Анри оглядывалась по сторонам, в надежде увидеть Марка. Его приглашение прийти на обед она хорошо помнила, но проводить время в компании странного подростка, как она считала, было не самым удачным решением. Однако муки совести её не отпускали, и она надеялась на встречу, чтобы поблагодарить его и продемонстрировать, что не забыла его доброты. В последнее время она всеми силами старалась во всем соответствовать её завышенным моральным стандартам, угождала, рассыпалась в бессмысленных благодарностях, стараясь закрыть ту самую брешь, которую оставил в ее моральном облике тот день, два месяца назад. Но всё это делалось скорее не ради него, это был своеобразный договор с совестью, с которой постоянно приходилось пререкаться. Иногда она завидовала людям, кто не гнушался подпнуть моральные устои в своих интересах. Подчас ей этого особенно не хватала, когда она в ночные часы помогала писать дипломы, сидела с чужими детьми или отдавала последние гроши проходимцу. Она часто копалась в своём прошлом силясь найти разумное объяснение такому невероятно раздутому чувству вины перед людьми. Семья у нее была благополучная, серьёзных потрясений из детства она не помнила, поэтому мечась в догадках приходила к уже знакомому ей решение – пойти по велению совести. Так и сейчас, она поглядывала на входную дверь, а совесть грызла её стены самообладания.
В это же время Марк сидел в офисе и изредка оборачивался на дверь, когда слышал шорох шагов в коридоре. Он не пылал желанием найти себе собеседника на время обеда, но неведомые ему силы заставляли оборачиваться и ожидать момента, когда шаги удалятся и стихнут. Он тряхнул головой пытаясь сбросить дурманящие мысли и возвращался к работе.
День клонился к ночи. В офисе погасли все лампы, кроме одной над Свидом возле, кресла, где вчера сидела Анри. Марк остановился возле него и уставился на выгравированное имя на предплечье. Дотошный до мелочей, вчера он уже пробил это имя по базе данных, посмотрел фото бравого мужчины сорока лет, глянул видео с его участием, где он ободряет только что прибывших солдат. Даже накопал пару документов из личного дела, к которым не имел доступа. Но ничего сверхинтересного не нашел. Однако его не оставлял в покое тот момент, когда Анри читала его нашивку. Он не сильно разбирался в человеческих эмоциях, но даже будь он безэмоциональным чурбаном заметил бы как сменилось выражение лица его гостьи.
Сначала он думал, что Анри самая, что ни на есть обыкновенная ставочница, но тогда бы она уже
