бороться. После похорон слегла мать – заразилась ухаживая, да еще такое потрясение… Из больницы вернулась другим человеком: без сил, желаний. Молча лежала на кровати глядя в угол, однозначно отвечала на вопросы, от всего отказывалась. Она ушла за отцом через три месяца. Трудно описать состояние Марины. Пустота, плотно окружившая ее, давила, лишала возможности трезво думать. Кругом мертвые, мертвые… Марина начала бояться, что сойдет с ума. Единственным спасением была работа, и она пошла в соседнюю деревню в почтовое отделение. Почтальон на селе – работа тяжелая, не каждому по силам. Шагать пешком в любую погоду от деревни до деревни по бездорожью, где полем, где лесом, неся в тяжелой сумке почту, пенсии не только тяжело, но и страшно. Потому охотников никогда особо не наблюдалось, но Марина не раздумывая согласилась – только не быть дома! Женщина не жалела себя: вставала чуть свет и спешила на улицу – что-то во дворе поделать, воды наносить, дров, птицу покормить. А потом спешила на почту, набивала сумку – и в путь. От деревни до деревни по три-пять километров. Осенью и зимой то дожди, то холод, то грязь непролазная, то сугробы. Но от усталости и забот забываются хоть на время горести, отступает саднящая боль сердечная. А вот вечером да ночью начинается самое тяжелое время. Нет сна, идут чередой воспоминания. Хорошие и горькие, о ссорах и ошибках и в тысячный раз наворачиваются на глаза слезы от сознания, что надо было не так сказать, не так сделать. Марина часто думала об Олежке: каким бы он вырос, кем мог стать, как сложилась бы его жизнь, останься он жив? А родители? Да, уже старенькие, слабые, но не настолько, еще могли лет десять пожить. А Федор… Федор… И этот хоровод мрачных мыслей кружил и кружил над ней, высасывая силы, желание жить.
* * *
Проснувшись в это утро, Марина сразу подумала о маме: сегодня она пришла бы к ним в дом пораньше, с тарелкой пирогов, чтобы поздравить дочку с днем рождения. Так у них было принято – поздравлять пирогами. Но на этот раз ее некому поздравить, некому сказать добрые слова. Она горько вздохнула и занялась привычными, повторяющимися изо дня в день делами. Вот и время обеда. Марина присела у стола, что стоял перед окном в сад. Осень. Солнышко выглянуло. Наверное, последние теплые дни. Неожиданно она поняла, что слышит слова: «Мы тут! Мы тут!». Марина обомлела, обежала взглядом кухню – никого! «Мы тут! Мы тут!» продолжало звучать неизвестно откуда. Чувствуя, как от ужаса по спине и затылку побежали ледяные мурашки, она выскочила из дома. У забора стояла соседка. Увидев Марину, окликнула. Заговорили о делах житейских – как несутся куры, о цене на гречку в местном магазинчике, о запившем муже соседки, и вдруг последняя резко замолчала, прислушалась:
– Ты ничего не слышишь? -Слышу, – испуганно пробормотала Марина. – Вот кажется мне, что кто-то все повторяет «Мы тут, мы тут»! Марина только кивнула, и не попрощавшись заспешила обратно в дом, чтобы скрыть, как напугана:
