технологий на рабочем месте государственного аналитика, превращало в анахронизм этот бумажный архив. Его стали кромсать, уничтожать по частям, сокращать объёмы выделяемых для него помещений. Всё это, конечно же, можно было оцифровать, но никому до этого дела не было. В конце концов, и саму хранительницу архива захотели просто сократить или уволить за три года до выхода на пенсию.
Помню, она пришла ко мне и жаловалась, что её ставка кому-то понадобилась, и от неё требуют написать заявление о переводе в какое-то архивное учреждение. Мы работали уже в разных отделах, и я посоветовал ей не делать этого, обещал переговорить со своим начальником, что и сделал почти сразу же. Её оставили в покое, по крайней мере, обещали не трогать и дать доработать до выхода на пенсию.
Работая на государство и общаясь с аналитиками других стран, я узнал, что в ряде серьёзных аналитических центров, например США, есть практика специальных деловых игр. В них создаётся иллюзорная геополитическая или политическая ситуация, очень приближенная к реальности или её попросту имитирующая.
Там придумываются названия стран, партий, имена их лидеров, президентов и премьер-министров.
Каждому игроку отводится определенная роль, требующая каких-то прогнозов и выводов, действий и решений. И такие игры, уже затем в реальности, помогают специалистам вырабатывать аналитические схемы, тренируют мозг аналитика, настаивая его на работу в онлайн режиме в условиях форс-мажорных проблем и вопросов.
Всё это очень похоже на то, что творил я в своем детстве и отрочестве, не забросив такие умозрительные упражнения и в юности, и в зрелые годы. Поэтому «игра в Кашландию» до сих пор сопровождает меня. Я иногда думаю об этом, когда долго не могу уснуть, когда просто надо переключиться с тематики одного реального дела на другое, когда чувствую приступы или намёки какой-либо растерянности и сомнений. И это помогает.
Со своей Кашландией я, можно сказать, иду по своему жизненному пути. И эта детская игра, взрослея и расширяясь, продолжает развиваться вместе со мной. Ну а теперь, когда я о ней написал, она уже никуда не исчезнет, не уйдет вместе со мной, останется жить в книге.
В реальной жизни наша дружба с Сергеем постепенно завершилась. Наши жизненные пути не совпадали, у нас были разные школы, дружеские компании, интересы. Но всегда, когда мы где-нибудь случайно встречались, то тепло здоровались, перекидывались парой фраз, спрашивали о родных и друзьях, желали друг другу всего хорошего и удачи.
Много лет спустя, уже работая дипломатом в Москве, я случайно наткнулся на Серёжину страничку на сайте Одноклассники.Ру, поставил лайк его фото. Он ответил, и мы переписывались, поговорили по телефону. У Сергея была семья. Он и его родные уехали в украинский Днепропетровск, ныне город Днепр. Он был бизнесменом и вёл какие-то дела в Казахстане, часто бывал, по рассказам, в Караганде.
Своим
