национального достоинства эрцгерцог решает отправиться обратно в город, чтобы в больнице навестить раненных в результате взрыва. При этом никакой усиленной охраны никто не вызывает, никаких особых полицейских мероприятий в городе после нападения не проводится. На этом совершенно безумные случайности того поистине фатального дня только начинаются. Террористы из «Молодой Боснии» после брошенной гранаты и сбежавшего в ратушу эрцгерцога свою акцию уже завершили. В принципе они и так наделали достаточно политического шума, показав австрийцам, кто в Сараево хозяин, а потому в большинстве своем разошлись. О том же самом, вероятно, в свои последние минуты думал и Франц Фердинанд, решивший всем показать, что именно он здесь главный. Эрцгерцог дерзко выезжает из ратуши в свой последний путь. Его окружение пребывает в некотором замешательстве, к тому же Франц Фердинанд приказывает ехать в больницу, о чем забыли сказать его шоферу. В результате автомобиль поворачивает не там, где нужно. Сидящий на переднем сиденье губернатор Оскар Потиорек говорит шоферу: «Стой, мы не туда едем». Тот останавливает машину… напротив Гаврило Принципа. Остальные сербские террористы уже разошлись, а Принцип задержался. Он заскочил в магазин деликатесов Морица Шиллера, один из лучших в городе, видно, намереваясь перекусить после «дела». Он выходит из магазина и, о чудо, прямо перед ним, всего в нескольких метрах, останавливается открытый автомобиль эрцгерцога. По воле рока шофер доставил Франца Фердинанда прямо в лапы смерти, да еще и остановился так, чтобы Принцип не промахнулся. Большей нелепости история человечества не знает. Гаврило Принцип делает несколько шагов навстречу всемирной катастрофе и стреляет в упор.
Убийство эрцгерцога и его жены. Обложка итальянского журнала того времени
Убийство наследника австро-венгерского престола, без всяких сомнений, было событием чрезвычайной, однако, региональной важности. Жители, скажем, Франции или Бельгии в те дни едва обратили на то событие внимание, хотя именно они через месяц с небольшим станут главными жертвами случившегося в Сараево. Для подавляющего большинства населения западноевропейских стран Балканы представлялись даже не далекой окраиной Европы, а некой Азией, где царили непонятные и чуждые им нравы. Вена стала выдвигать Белграду различные требования, в большинстве своем неприемлемые, явно намереваясь закончить дело войной. Тем бы все и увенчалось – еще одной Балканской войной – если бы не Россия, которая, как уже было сказано, не могла сдать Сербию. Эскалация между Веной и Белградом быстро переросла в эскалацию Вены с Петербургом. Двадцать третьего июля 1914 года сербскому правительству был вручен австрийский ультиматум. На следующий день российское правительство объявило частичную мобилизацию. Двадцать пятого июля сербское правительство ответило на ультиматум, выразив готовность урегулировать конфликт, однако австро-венгерское правительство заявило, что оно не удовлетворено и объявило
