тяжелые повреждения немцы могли устранить, вернув танк на завод-изготовитель, что в целом позволяло сохранить до 80-и процентов поврежденной техники. Безвозвратные потери могли быть только в случае панического отступления или попадания армии в котел.
Разумеется, даже в этом случае фашистам суждено было проиграть, ведь на один отремонтированный ими танк в СССР производили 3–4 новых. На самом деле, либо Гитлер имел довольно точное суждение о производительной и военной мощи своего могучего восточного соседа, либо ему просто повезло. Новые советские реактивные истребители попросту не смогли взлететь с аэродромов, не имея опытных пилотов. Системы залпового огня не прошли обкатку. Новые пушки, танки и даже образцы стрелкового вооружения, которые были созданы прямо перед началом войны, были не знакомы рабочим и солдатам. Поэтому в первые годы тысячи советских заводов производили пусть и устаревшее, но всем понятное оружие. Если бы у СССР было хотя бы еще пять лет спокойного развития, результаты первых месяцев войны могли быть совершенно другими.
И, все-таки, преодолев горечь первый поражений, советские граждане убедительно показали важность крепкого тыла. Обозленные рабочие, ведомые и вдохновляемые передовиками производства, показали такие чудеса работоспособности, которые спокойным и степенным немецким бюргерам не приснились бы и в страшном сне. Не помогли им и обиженные французские буржуа, а также рабочие других стран. Задокументированный факт – в военные годы во Франции наблюдался всплеск рождаемости в два миллиона человек. В разоренной и оккупированной стране, недавно лишившейся нескольких сотен тысяч молодых мужчин на самом увеличилась рождаемость? Не нужно быть гением, чтобы понять, – хорошенько помогли французам с демографией немецкие солдаты и офицеры. И это только выношенные и рожденные дети, а сколько было половых актов, по принуждению или без, которые не заканчивались беременностью или сопровождались выкидышем или абортом? Сколько французских женщин было убито до или после сношения? Французские мужчины-рабочие, разумеется, видели все это своими глазами. И не только французы, словаки, румыны, поляки – и далее, и далее. Как у них могла быть мотивация к труду, в отличие от советских людей, сражавшихся со всем капиталистическим миром?
Современная русская «интеллигенция» потерялась в мечтах о хрусте французской булки и аромате баварских колбасок даже в самом захолустном провинциальном городке «могучей». Но действительно ли поганая немчура была лучше кровавых чекистов? Если фашисты не щадили живота и других частей тела практически родственных им француженок, что было бы с красивыми, но ненавистными славянками? Не исчезли бы с просторов Родины русские фамилии всего за пару поколений, если бы «тирания» коммунистической власти не защитила «угнетаемый» ими народ?
Однако,
