Потому что я чокнутая? – Я дико замахала руками и высунула язык. – Уга-вуга-буга!
Девочки в ужасе шарахнулись в сторону.
– Шизанутая! – воскликнули они. – Отщепенка!
И они удалились, бросая на меня через плечо ошарашенные взгляды.
Мы с Генри молча вышли со школьного двора. Когда подходили к Арлингтон-авеню, начался дождь.
– Ты без плаща? – через минуту спросил Генри.
– У нас на такие вещи нет денег, – неприветливо ответила я.
– Хочешь, дам тебе свой?
– Ни за что.
– А как же благотворительный магазин на Кларк-стрит? Там ты, наверное, сможешь что-нибудь подобрать.
– А ты сходи в уценёнку, где отовариваются нищие, и посмотри, как будешь себя чувствовать, а потом поговорим.
– Я иногда туда наведываюсь, – тихо произнёс Генри.
– Ой.
Тут мне пришло в голову, как мало я всё-таки знаю о Генри Пейдже. Почему он покупает вещи в дешёвом магазине? Это как-то связано с пресловутой Экономикой? И почему он стал работать билетёром? Может, не из любви к музыке, а из-за недостатка денег? Я не поднимала глаз от тротуара – мне вдруг стало неловко смотреть на Генри. Хотелось задать все интересующие меня вопросы, но я бы нипочём этого не сделала. Партнёры не суют нос в личную жизнь друг друга.
– А знаешь, ты вовсе не такая, – через несколько минут сказал Генри.
– Не какая?
– Как они говорят. Отщепенка. Шизанутая. Это неправда.
Я не знала, что ответить. Вероятно, следовало сказать: «Спасибо», но я не могла выдавить из себя ни слова и просто переставляла ноги, сосредоточившись на том, как выглядят ботинки на фоне мокрого асфальта.
– Честное слово? – спросила я немного погодя.
– Ты о чём?
– Можешь дать честное слово, что я не шизанутая?
– Конечно, Оливия. – Он улыбнулся. – Честное слово.
Я опять не знала, что нужно делать, и поэтому пожала ему руку. Крепко, по-партнёрски.
Когда мы пришли в «Счастливый уголок», хозяева были заняты с клиентами, и мы с Генри начали изучать полки. Они ломились от кукол вуду и пластмассовых черепов, фигурок драконов и курильниц для благовоний с изображениями китайских тигров, подсвечников с розовыми звёздами и солонками и перечницами в форме толстых пингвинчиков.
Наконец мистер Барски пробрался к нам.
– Оливия, драгоценное моё дитя! Какое безмерное счастье снова тебя лицезреть! – А, значит, сегодня он лорд Уинтроп, англичанин. – И друга с собой привела! – Он сильно потряс Генри руку. – Не изволит ли ваше сиятельство откушать чаю?
– Мистер Барски, это Генри Пейдж. Мы вместе учимся в школе, а ещё он работает билетёром в филармонии.
– А, сэр Пейдж, весьма польщён знакомством с вами.
Генри был заинтригован.
– Я тоже, мистер Барски.
– Итак, мистер Барски, – сказала я, – прежде чем я начну работу, у меня есть
