Так расскажите же, что там произошло?
– Это долгая история. Я должен рассказать всю цепь событий, которые преследуют меня последние два месяца, иначе картина не сложится в единое целое.
– Ну, так в чем же дело? – воскликнул Смирнов. – Рассказывайте! У нас до утра масса времени. Я надеюсь, вы не спешите?
– Да, сегодня я никуда не спешу, вы правы, – улыбнувшись, сказал профессор, – но прежде, чем приступить к началу моего повествования, было бы неплохо расслабиться, выпить хотя бы граммов по пятьдесят.
– Согласен, – лаконично, чисто по-военному, сказал Смирнов. Помолчав немного, добавил: – Я сгораю от любопытства.
Столик у окна, уютная обстановка ресторана, бутылочка армянского коньяка, хорошая закуска и неумолкающая, льющаяся музыка – вечная музыка русского романса. Гроссман немного расслабился, лицо его заметно покраснело.
– Да, действительно интересно! То, что происходит вокруг вас не менее таинственно, чем то, что видел я, – дослушав рассказ профессора и наливая в рюмки коньяк, произнес Смирнов. – Так говорите, ваши папки пропадали у вас трижды? А вы можете показать мне доклад, который вы читали сегодня, тот, который написан вашим почерком, но вы утверждаете, что высказанные там мысли вовсе вам не принадлежат, и писали его не вы?
– Да, конечно, я прихватил его с собой. Я полагал, что он вас заинтересует, – Гроссман расстегнул свой портфель, достал оттуда красную папку и протянул ее Смирнову.
– Я вижу, вам стало легче, вы уже лучше выглядите, – сказал Смирнов. – Давайте выпьем! Выпьем за наше знакомство, и за то, чтобы все прояснилось.
Он положил перед собой папку и углубился в чтение. Время от времени он поднимал брови и пожимал плечами.
Гроссман разглядывал интерьер ресторана. После выпитого коньяка ему, действительно, стало легче. «Русский самовар» был уютным местечком, в нем звучала русская музыка, она расслабляла и уносила неприятности прочь.
«Ну, и Бог с ним, что все так вышло, – подумал Гроссман, – ведь кончилось все хорошо. Вон, какой фурор я произвел в зале своим выступлением. Надо будет перечитать доклад и подумать над тем, что там сказано, несомненно, в нем зарыта глубокая истина – истина, над которой стоит подумать».
Смирнов закрыл папку, молча наполнил рюмки.
– Ну, как? – спросил Гроссман.
– Вначале выпьем, – уклончиво ответил Смирнов, – думаю без этого тут не обойтись. – Он выпил, закусил хрустящим огурчиком. – Странно!.. Здесь ничего не написано о конце времен… Здесь этого нет!.. И не только этого, но и многого из того, что вы сейчас мне рассказывали.
Лицо Гроссмана побледнело, в глазах поблекла улыбка.
– Как нет? – выдавил он с трудом и потянулся за красной папкой. Он открыл папку, прочел несколько строк, и лихорадочно стал перелистывать страницы. Руки профессора дрожали, папка закрывалась сама собой. Сомнений не оставалось – это писал он. Теперь перед ним лежал доклад, который он подготовил в Москве еще в первый раз.
