неправильная девочка. А может быть это связано с тем, что со мной всегда был самый лучший на свете – Джим, и я больше ни в ком не нуждалась. Мне всегда было легче общаться с парнями. Да и характер у меня, несмотря на достаточно женственную внешность, был мужским, как оказалось.
Мы вышли из кафе и решили, что все равно до начала нового дня оставалось несколько часов, не мешало бы вздремнуть. Поговорив на отвлеченные темы, даже попытавшись пошутить, разошлись по своим отделениям. Перед этим Мартин на правах старшего брата, как он любил себя называть, и как я его реально воспринимала, погладил меня по голове, поцеловал в макушку (разница в росте ему это позволяла: мои 1 м. 65 см. против его 1 м.87 см.) и дал наказ выспаться.
В ординаторской кроме меня не было никого. Я села в кресло, свернулась калачиком, накрывшись курткой, и уснула.
Сквозь сон мне показалось, что кто-то нежно погладил меня по голове и поцеловал в лоб, но сил открыть глаза не было.
Проснулась я от звонка будильника на телефоне, осталось 40 минут до начала нового рабочего дня, на диване ординаторской, а не в кресле, где засыпала, но не придала этому особого значения, ибо имею привычку вставать, иногда ходить по ночам.
В середине дня неотложка привезла мужчину с тремя огнестрельными ранениями, обширным внутренним кровотечением и потерей крови, которого сопровождала «свита» из телохранителей.
Как раз в этот момент я допивала кофе, наслаждаясь целым часом отдыха между операциями. Следующая не должна была вызвать проблем, поскольку была плановой. Неожиданно к себе меня вызвал главный врач больницы, который распорядился мне взять последнего пациента и провести операцию, акцентируя при этом мое внимание на том, что пациент – важная фигура, и я не имею право на ошибку.
Эти слова меня разозлили, но я сдержалась, чтобы не нахамить.
«Взял бы и сам провел операцию, а то уже забыл, как скальпель держать в руках. Старый черт», – мой внутренний гнев был очевиден.
Такое распоряжение он объяснил тем, что «непростое» окружение пострадавшего настаивает именно на моей персоне. Я все-таки не сдержала свой язык и ответила, что окружение и пациент не в борделе, чтоб выбирать и «заказывать» себе врачей. Главврач сжал челюсть, но ничего не ответил.
Я же развернулась, вышла из его кабинета и направилась готовиться к операции. Пока шла в отделение хирургии поймала на себе чей-то пристальный взгляд, пытающийся просканировать меня.
Просмотрев все результаты проведенных исследований, поняла, что шансы есть, но не такие большие, как хотелось бы.
– Вперед и с песней, Мари, где наша не пропадала! – громко сказала я себе и направилась готовиться к операции, пока к этому же готовили пациента.
Теперь о таком «важном» пациенте, одним словом, бандите: судя по количеству шрамов на его теле, мужчину не один десяток раз пытали, в него стреляли, хотя татуировки на его теле были как произведение искусства, можно смотреть и наслаждаться.
Пациент действительно оказался проблемным. С ним мы провозились долго, операция длилась 7 часов.
