тишина – оба голоса перестали говорить, только слышались неторопливые шаги: это отец ходил по комнате, наверное, заложив руки за спину, как он всегда делал, когда принимал важное решение. Эйли замерла, стоя у подоконника, боясь выдохнуть воздух, потому что звук, который при этом издаст ее нос, мог заглушить ответ отца, а отец мог ответить в любую секунду. Так Эйли простояла, задержав дыхание, с полминуты, потом она от беспомощности затрясла пальцами рук, бесшумно затрепетала губами – и наконец выдохнула струю воздуха ртом, раскрыв его как можно шире, чтобы получилось как можно меньше звука. И не напрасно, потому что почти в этот же самый момент послышался голос отца:
– Хорошо, мы сделаем для вас исключение. Раз это действительно так важно.
– Нет, еще важнее.
– Ну ладно. Только нужно обязательно поговорить с хозяйкой – моей женой – хотя бы одно ее слово против решит весь вопрос.
– Да-да, разумеется.
– Пока вы можете занести ваши вещи…
– Нет необходимости. Все вещи при мне. Только он остался у входа, но это минутное дело.
– Ну так занесите его. Нечего ему стоять у двери.
Послышались две пары шагов, и Эйли поняла, что говорящие разошлись.
Она широко улыбнулась – так широко, как только у нее одной могло получиться, потому что так улыбаться могла только она одна на свете, и только в самую радостную минуту. Она сама, правда, не могла понять, почему именно ей вдруг стало так радостно, причем одновременно она ясно чувствовала, что ей еще и немного страшно, ведь никто не может знать, что это за незнакомый человек и зачем он приехал к ним в дом. Но он знает о ней. «И еще, я знаю, у вас есть дочь. Мне говорили, что она замечательная» (она замечательная!), – значит, о ней тоже подумали, и ее тоже ждет что-то новое и странное… Эйли не могла отвлечься от этих мыслей и еще долго стояла так у окна, моргая и смотря в одну точку в накрытой туманом дали.
А потом внизу послышались шаги – много шагов, быстрых, торопливых и неуклюжих. Эйли поняла, что это повар с печником таскают из кладовой вещи, чтобы приготовить новому жильцу его комнату.
Эйли хлопнула в ладоши и обнаружила, что ее волосы на миг стали невесомы и у носа просвистел воздух. «Похоже, я подпрыгнула на месте», – решила она и тут же выскочила из комнаты, неслышно и быстро понесшись по лестнице вниз. Перила на лестнице были старые, тяжелые, деревянные и покрытые лаком, и Эйли, как всегда, когда внизу ее ждало что-то интересное и захватывающее, пробежала по ним на ходу пальцами.
Тише, тише, не спеши, – послышался голос снизу, и Эйли увидела, что летит прямо на печника и садовника, несущих вверх по лестнице тяжелый ящик.
Эйли кое-как увернулась от них, проскользнув где-то между ящиком и перилами, при этом внутри ящика что-то пошатнулось и прогремело.
Мгновенно внизу лестницы появился высокий человек с пепельными волосами, напоминающими оттаивающие равнины вдали, или быть может, корки льда на реках, человек был худой и морщинистый,
