А какими они могут быть после жизни, которая осталась там, на узкой больничной койке. Восемьдесят семь дней назад. Плюс восемь часов. Или уже не восемь? Обратный отсчет? Увы… А ей бы хотелось, чтобы он был обратным…»
– Так что? Будем жить? Вы нужны ребенку. У него никого, кроме Вас…
«Меня тоже нет. Я закончилась… Но если так было угодно Богу, продолжусь в чужой жизни. Начну заново. Было бы за что зацепиться… Впрочем, кажется, есть… Как я могла забыть! Господи…»
Доктор смотрел с ожиданием. Милый доктор…
– Будем. Придется… У них никого, кроме меня…
– Ах, да! Я забыл о Вашей маме…
«Я тоже… Не объяснять же, что не о маме она вела речь…»
Итак, отпущенное ей время не кончилось в тот ужасный день. Просто замедлило свое движение. Потянулось густым киселем сквозь частое сито, свисая бесчисленными сосульками, едва заметно расползаясь липкими кисельными лужами по поверхности души.
– Господи! Ну, сделай же что-нибудь! Я просто не выдержу так долго! Я хочу к ним, понимаешь?
Нет ответа. Стало быть, ей придется сотни, нет, тысячи лет волочь неподъемную ношу. Или…
Рай на земле дается лишь избранным
Июнь 2005, Россия,
заимка в трехстах километрах от поселка Валюшино, Н*-ской области
– Чем сегодня займемся? Может, начнем с баньки?
– Достал ты всех своей озабоченностью, Санек! Ну сколько можно?!
– А я чего? Я ж просто баньку хотел натопить… – развел руками Санек, Сан Саныч Жук, сорокалетний управляющий делами губернии.
– Ага! Так мы и поверили! Просто баньку! А что к баньке твоей десяток девок прилагается, так это вроде как само собой. Типа веников березовых…
– Да ладно вам, Ерофей Игоревич! Во всем аморалку видите! Чисто рентген!
– Работа у меня такая, Санек! – Ерофей откупорил запотевшую бутылку пива, с наслаждением отхлебнул немного и с чувством запел: – «Работа у нас такая, забота наша простая – была бы страна родная…»
– «…и нету других забот…», а чё, в самую точку! Тебе бы только страна была, а все остальное сам добудешь! – на террасе появилось новое действующее лицо.
Вернее, бездействующее. Какие могут быть действия субботним утром в заповедном уголке Валюшинской пущи? Разве что банька. Или рыбалка. Или купание в речке. Или…
– Привет тебе, привет, Олежек! – обернулся на голос Ерофей. – Чтоб ты знал, революционные песни ко всем нам самое непосредственное отношение имеют.
– Вот именно, что самое непосредственное! Если бы не они, со средствами нам бы ох, как туго пришлось! А так… – Олег Олегович Сапун обвел руками накрытый к завтраку стол, водолазную амуницию, развешенную после вчерашнего дайвинга на перилах террасы, стоящий в тени пихт новенький джип, прочие жизненные удовольствия. – Чем сегодня займемся?
– Санек вон в баньку зовет…
