Это сделка, заключенная давным-давно, и мы видим ее реальные выгоды. Особенно в такие трудные времена. Нигде я не жила в таком покое и безопасности, как здесь. А пейзажи какие!
Миссис Уикетт бормочет что-то неразборчивое, Джо смеется.
– Может, надо составить ей компанию? – шепотом спрашиваю я.
Джо, продолжая улыбаться, качает головой.
– Она любит посидеть одна, как раньше сидела за чаем вдвоем с Фредом. У нее свой ритуал.
А у меня свой: сбежать из дома, пока дети заняты, выпить чаю с подругой, а после побыть наедине с собой. Джо, будь она телепатом или нет, читает мои мысли и протягивает через стол свернутую салфетку; в глазах – заговорщицкий блеск, точно нам по тринадцать. Насвистывает с такой деланой беспечностью, что я шлепаю ее по руке. Как только миссис Уикетт отворачивается полюбоваться декоративной фарфоровой тарелкой на стене, я достаю из салфетки переданную контрабанду и прячу ее в карман.
Одна сигаретка в день. На порок не тянет, но Джо – единственная, кому об этом известно. Я могла бы купить и припрятать целую пачку, однако это уже больше походило бы на реальную зависимость, особенно если поглядеть на жуткие фото, которыми тут снабжают каждую упаковку: черные от гангрены пальцы ног, гниющие десны… Я даже не докуриваю до конца – раздавливаю «бычок» и прячу в дупле дерева в роще, в моем тайнике. Пустяковая привычка.
– И все-таки не хотелось бы, чтобы о ней узнали дети. Или Хью. Он немедленно примется читать мне нотации: «Как родители, мы обязаны серьезно относиться к своему здоровью». Ну хоть материнством – вершиной женского самоотречения – не тычет, и то ладно. Мы с ним несем ответственность в равной мере. Он – хороший родитель, а значит, и я обязана быть такой же. Сама понимаю, что обязана. Просто еще не созрела. Спасибо, – одними губами выговариваю я, потом произношу вслух: – Так я заберу печенье?
Джо направляется к стеклянной двери, ведущей в лавку. Я встаю из-за столика и следую за ней.
– Дети наверняка обрадуются не меньше Хью, – замечаю я. – Непросто будет урезать им паек.
– Не ограничивай их слишком сильно, – выпаливает вдруг Джо, как будто хотела промолчать, но потом решила высказаться. – На этой неделе не надо. Пускай едят вволю.
До меня доходит, о чем она, и я болезненно сглатываю, заталкивая обратно готовую сорваться с губ фразу: «Ты же во все это не веришь». Ляпнуть такое в присутствии миссис Уикетт было бы грубостью. Элси Уикетт далеко за восемьдесят, она уроженка Люта. В сравнении со всеми остальными я здесь, в сущности, гостья. Меньше всего мне хочется проявить неуважение к ее взглядам. И все-таки нужно придумать способ слегка надавить на Джо. Я не понимаю ее настроя, и от этого меня мутит. Я словно бы на плоту, совсем одна, и меня все дальше уносит в открытое море, прочь от оставшихся на берегу.
Стеклянная дверь со змеиным шипением закрывается, и мы остаемся в лавке одни. Пока я собираюсь с духом, чтобы заговорить, Джо достает из-под прилавка пачку диетического печенья и вполголоса
