на столе. И хоть ни одну из них он не взял в руки, Жиньёль прикусил язык.
Фиалка сел за стол и наполнил свой бокал вином.
– А вот и он! – Жиньёль не без ехидства мотнул головой. Этьен сидел спиной к входу в ресторан, но без труда догадался, о ком идёт речь.
Клод Разедри, полный холодного цинизма, по-медвежьи переваливаясь, шёл к своему месту. Зал встречал его мёртвой тишиной и обострённым вниманием. Но даже тридцать пар глаз не могли увидеть, что тот опять был не один. За левым плечом Клода, словно дьявол-искуситель, висел уже знакомый нам призрак.
Призрак умел филигранно работать над эстетикой своего облика. Вчера он был неряхой и задирой, сегодня – джентльменом. Стоит вкратце описать его новый наряд. Брусничного цвета сюртук и светло-кремовые панталоны, туфли с золотыми пряжками, волосы уложены на пробор, в петлице – белая роза.
Клод подошёл к столу, буркнул что-то и бухнулся на стул. Привидение за его спиной заложило крутой вираж, от которого разлетелись фалды бруснично-призрачного сюртука. Оно повисло над левым ухом Разедри, сняло туфли и поставило их рядом в воздухе. А само сложило по-турецки ноги и замерло в ожидании.
Клод, сопя себе под нос, приступил к трапезе. Госпожа Фландрю, проявив любопытство, спросила:
– А чем вы занимаетесь, господин Фиалка? Какая у вас профессия?
Нэль давно ждал этого вопроса и успел подготовиться к нему.
– Я фиксирую время! – сказал он многозначительно.
– О, вы – часовщик! – обрадовалась госпожа Фландрю, но под строгим взглядом Этьена её неожиданная радость увяла. – Простите, вы, наверное, очень модный и богатый часовщик.
– Нет, такой человек не может быть часовщиком, – сказал Жиньёль. – Он судья, принимающий финиш у олимпийских чемпионов.
Этьен посмотрел и на него.
– Я имею в виду, очень богатый и знаменитый судья, – оправдался Жиньёль. – И сами раздаёте автографы олимпийским чемпионам.
– Вполне возможно, – покивал Доминик. – Если бы не ваша фраза об академии Жюлиана, Этьен, я подумал бы, что вы астроном. Ведь астрономы видят время, которое было тысячи лет назад, наблюдают космос, истинного хранителя времени, и всякую такую ерунду. Но…
– А вы как думаете, господин Разедри? – перебила его Мари-Мадлен.
– Какой-нибудь богатенький шарлатан, олимпийский чемпион по количеству женских юбок в полусреднем весе…
«Дурень ты, – сказал призрак. – Ещё одну тарелку захотел?»
– Не удивлюсь, если у него вообще нет профессии, – изрёк Клод. – В академии Жюлиана всегда полно разного сброда.
– А вы зря так. – Этьен сощурился, словно рассчитывая траекторию полёта большого кофейника. – Профессий у меня очень много.
– Вы – художник! – живо сказала Мари, – И перестаньте ломать комедию.
«Она не обделена эмоциями», – заметил про себя Нэль.
– Да, я художник, – согласился Фиалка. – Рисую немного и на заказ. Сейчас друг готовит
