отмечать все свои прогулы. Тот обещал.
Шардаков решил ехать вместе с Машкаловой.
Алка рассмеялась, была большой поклонницей всяких затей и приключений.
– А где ты будешь спать? – имелось в виду, что на картошке в одном помещении будет не одна только Груева в соседках.
– Придумаю что-нибудь, – Леша был готов горы свернуть, как водится.
Шардаков договорился со смотрящими, а тем – больше на одного работника, это не меньше. Да и как не поддержать парня в такой ситуации, это как-то не по-болгарски. Хотя, стоит напомнить, стояли густые советские времена, и комсомола никто в стране не отменял. Работал же Шардаков на совесть, перевыполнял чахлые литературные нормы сбора картошки, что никак не отражалось на его ночной активности. Возлюбленные устраивались в помещении старого пионерского лагеря, не очень удобно, но зато от души.
Но судьба-сюжетослагательница не унималась. Алке понадобилось зачем-то срочно съездить в общежитие, чуть ли не в посольство; ее вызывали по поводу, который не разглашался в письме.
Леше пришлось остаться.
Смотрящий, большой, усатый аспирант Влад, сказал ему, что не может потерять рабочую единицу. Придется Шардакову отдуваться за двоих.
– Да хоть за троих.
Работать не трудно, если есть куда принести добычу.
День-другой Леша выкладывался на полную, вызывая некоторое раздражение второкурсников, уже сумевших приучить начальство к небольшой норме своей выработки, и как тут быть, когда на фоне общей расслабленности маячит один истерический работник. Но и Шардакову без весточки от Алки было сложновато. Напоминаю, что мы описываем те времена, когда не было ничего похожего на мобильные телефоны.
И потом, что она там делает в Москве, вместо того чтобы рваться к любимому в Дмитров? Что там за козни в этом болгарском посольстве! Не отозвали ли ее на родину?
Может быть, проснулся ее прежний, о котором шла смутная речь еще до их знакомства с Шардаковым.
Леша разузнал, кто это. Георгий Миланов. Звучит угрожающе. А что, если этот шикарный болгарин сам явился в русскую столицу, прекращая размолвку с пассией.
Шардаков послал на фиг смотрящего, оседлал очередную гору картошки в кузове грузовика, рванул в Дмитров, а оттуда – в Москву. Примчался на третьем троллейбусе на улицу Руставели, взлетел на пятый этаж.
Вот ее дверь, заперта.
Ломанулся к себе в комнату. Там никого. Не стал переодеваться, было невыносимо, только умыл физиономию на кухне – и к Садофьеву.
Тот сообщил ему страшную новость. Глядя куда-то в угол, понимая, что разрубает сердце друга.
– Что? – для начала не поверил Леша.
Сергей пожал плечами.
– Да уж.
– Где она?
Садофьев опять пожал плечами.
– Наверное, в кино.
– В Орле?
Друг
