комнатными деревцами на полу. Тем не менее у дальней стены обнаружился и стеллаж с керамической посудой, украшенной геометрическим орнаментом.
– Напоминает символику, принятую у человеческих жрецов до наступления Тёмных времён, – заметил Аурелий.
– О, да вы разбираетесь! – удивлённо ответила Фелинь. – Да, я вдохновлялась именно ею.
– Так вы… – Он едва сдержался, чтобы не бросить оскорбительное «…вы не продавщица?». – Вы сами всё это делаете? Одна?
– Я открыла своё дело всего год назад, – мягко улыбнулась та. – И да, перед вами мастер собственной персоной.
– Когда же вы всё успеваете? И придумывать, и изготовлять, и продавать?
Аурелий вдруг ощутил благоговение, сознавая, что вот так просто – перед ним стоит автор этого волшебного мира. Теперь он понял, почему в мягких манерах Фелинь удивительным образом проскальзывает и колкая гордость: только таким и может быть творец, тонко чувствующий и одновременно знающий себе цену. Так вот почему эта женщина понравилась ему с первого взгляда – нет, даже раньше, – потому что она была сердцем, сутью этой мастерской!
– Когда любишь то, что делаешь, всегда найдутся силы.
В глазах Фелинь снова сверкнули задорные искорки, но было видно, что она не желает откровенничать с первым встречным. При всём том свете, который исходил от её души, она, судя по всему, была довольно закрытой. И в этом Аурелий тоже почувствовал сродство, и ему ужасно захотелось объяснить: да, да, он прекрасно понимает её! Но он не знал, как это сделать, а Фелинь тем временем продолжала:
– Что более поразительно, так это не моя работа, а то, что вы сумели угадать прообраз орнамента. Немногие сегодня настолько глубоко интересуются архитектурой.
– А я как раз на прошлой неделе читал про храмы этой эпохи. Дайте-ка угадаю… – весело предложил Аурелий, и они проговорили целый час, хотя по ощущениям минуло всего пять минут.
Когда же вновь прозвенел колокольчик, возвещая об очередных посетителях, Аурелий, опомнившись, попросил:
– А не могли бы вы изготовить для меня куклу на заказ? Чтобы она напоминала Белую Волчицу.
– Предупрежу сразу: за индивидуальную модель я возьму дороже, – спокойно кивнула Фелинь. – И после того, как мы обсудим идею и я просчитаю итоговую цену, вы должны будете уплатить её вперёд и полностью.
– Ничего страшного, я готов на любые траты, лишь бы хорошо вышло, – воодушевлённо заверил Аурелий.
Фелинь негромко рассмеялась:
– Должно быть, вы очень любите того, кому предназначается подарок.
И вот тут его сердце пронзило болью. Будто тонкий, но очень болезненный укол иглы высосал из Аурелия всю радость. И император вспомнил, что Орсинь вряд ли придёт в восторг от куклы, даже копирующей её саму… почему же он вообще заговорил с Фелинь о заказе?
– Дать вам лист бумаги и перо? Вы можете перечислить пожелания, пока
