Так что придется играть по их правилам.
– Каким?
– Выставить трех бойцов. Внести залог один цзинь золота, полкило по-нашему.
– За всех?
– За каждого.
– Однако… – покачал головой Лех. – А как насчет оружия?
– На выбор претендентов: мечи или голые руки. Сражение до полного уничтожения противников.
– Это обязательное условие? – спросил подполковник, разрезая рыбу столовым ножом.
– Да. Если побеждают претенденты, то есть остается в живых хотя бы один, приз на выбор: или триста грамм чая единоразово, или по девяносто грамм чая в год на протяжении двенадцати лет или три золотые статуэтки Будды, каждая весом десять цзинь.
– Не слабо. А гарантии? – Лех поднял глаза на генерала.
– Что не обманут? У них это не принято. Да и прецеденты были. Полтора столетия тому назад из трех самураев один оказался шустряком-победителем и выбрал золото. Описание этого боя сохранилось в путевых заметках сопровождавшего самураев ученого слуги, не лишенного некоторого литературного таланта. Мне сделали перевод нужного отрывка из его записей. Должен заметить, что при прочтении довольно живописная картинка предстает перед глазами…
На большом плоском камне посреди горного ущелья сражаются узкоглазый мужчина в самурайских одеждах, вооруженный двумя катанами (длинными самурайскими мечами) и монах-воин в черно-оранжевой одежде с парой прямых мечей в руках. Монах сверкающим кругом вращающихся клинков теснит самурая к краю камня. Самурай высоким двойным сальто вперед выпрыгивает за спину противника и молниеносным ударом катаны обезглавливает его. Голова подпрыгивает и, вращаясь вместе с развевающейся косой, исчезает в пропасти. Самурай мощным пинком сбрасывает обезглавленное туловище с камня и по тропе направляется к выстроившимся на горе монахам в кашаях шафранового цвета. Трое из них на вытянутых руках держат золотые статуэтки Будды, обернутые полосками красной шелковой ткани.
– Больше поражений монахов не случалось, хотя недостатка в желающих пополнить золотой запас монастыря не было, – Егорыч поднял глаза от тарелки. – Правда, семь лет назад был еще особый случай. Несколько монахов-воинов уж не знаю, по какой причине, перешли в другой монастырь. Потом сами вышли на бой и победили. И взяли приз в виде чая. Неплохие чаевые, да? – Генерал лукаво усмехнулся. – Папа у них приобрел по случаю щепотку этого чая и с тех пор одержим желанием пить его на постоянной основе.
– А, интересно, почем купил?
– Чего не знаю, того не знаю, но думаю, что весьма не дешево.
– А призовое золото какой пробы?
– Думаю, что высокой. Не ниже девятисотой. Но нам в любом случае металл брать не стоит, – мотнул головой Егорыч, окуная кончик мельхиоровой ложечки в стеклянную баночку с горчицей и старательно размазывая пекущую янтарную массу по кусочкам мяса.
– Как будто нам его уже предлагают… И почему не стоит? Это
